— Слушай, Трижды Осененный. Я не понимаю, что со мной. Но я могу с этим справиться. Наверное, — добавил он не столь уверенно. — А какое у тебя впечатление от чернобровки с навигатором?
Я пожал плечами:
— По ощущению, народ не вредный. Но по-моему, именно они хотят нас с тобой устранить.
Сказав это, я задумался над собственными словами. Допустим, Том — юнга-смертник при капитане, с которым намерены разделаться. Мистер Смоллет прилюдно объявил, что не воспользуется его услугами, однако они желали подстраховаться. А я? Кому и чем могу я помешать? Ума не приложу. Кстати, насколько я понял, Хэндс и от Сильвера избавился бы с удовольствием.
Поднявшись, я прошел в кабину, уселся на место второго пилота. В кабине был полумрак, лишь горела желтая подсветка на пульте. Снаружи сверкали россыпи звезд над черным массивом леса. Хэндс недовольно покосился на меня, но не прогнал. С минуту я молчал, глядя на его сильные уверенные руки. Похожие руки были у моего отца; только более загорелые, задубевшие от холода и ветров. И — я тщательно прислушался к себе — рядом с Хэндсом было так же тепло и спокойно, как с отцом.
— Ты хотел спросить, как мы вас нашли? — заговорил пилот.
Нашли нас с помощью тепловизора, тут и спрашивать не о чем.
— Почему вы обрадовались, когда мистер Смоллет решил не брать в рейс Сильвера?
— С Джоном трудно. Он еще потреплет нам нервы.
— А я могу вам нервы потрепать?
— Пожалуй, — после краткого молчания согласился пилот.
— А Том?
— Ну, этот больше всех, — он усмехнулся, но как-то невесело.
— Израэль, — я подобрался, не зная, чего ожидать: то ли Хэндс наставит на меня ствол лучемета, то ли поднимет на смех, — вы были бы рады избавиться от нас троих?
— Я был бы рад, если б ты убрался в салон, — отрезал пилот. — Катись.
— Раз вы не хотите со мной разговаривать, я побеседую с мистером Смоллетом, — вежливо сообщил я.
Хэндс глянул на меня странно: без злобы и без испуга, но я отчетливо ощутил его желание, чтобы я вывалился из глайдера.
— Джим, иди в салон, — сказал он спокойно. — Потолкуем на земле.
Я приподнялся. И уселся обратно. Вот только встану на ноги да открою дверь, как глайдер дернется. Меня шарахнет обо что-нибудь, приложусь башкой — и прямиком в клинику доктора Ливси. Нет уж.
— Джим, уйди! — вскрикнул Хэндс, а глайдер вдруг клюнул носом, накренился на бок — и вот так, кренясь, резко пошел вниз.
Меня сдавило, удерживая в кресле — включилась система безопасности. Хэндс яростно выругался, машина задергалась. Мы падали. Внизу был черный лес — освещенные звездами верхушки — и почему-то казалось, что звезды сыплются с неба месте с нами. Рывок — глайдер запрокинулся на другой бок; я оказался над Хэндсом. Его руки оторвались от пульта, скользнули вниз. С тягучим стоном пилот рванулся, словно желая вскочить из кресла, поднял ладони — медленно, как будто они налились огромной тяжестью, и снова бросил их на пульт. Глайдер обернулся вокруг своей оси, в хороводе пронеслись звезды. Что-то взревело, под брюхом машины вспыхнуло пламя, залило красным светом верхушки деревьев. Глайдер тряхнуло, нос дернулся вверх.
— Пошел! — заорал Хэндс.
Глайдер выровнялся, пол опять оказался внизу, задранный нос устремился к звездам, которые перестали сыпаться вниз, а прочно держались на небе. Я проглотил подступившую тошноту и усилием воли разжал стиснутые кулаки.
— Ч-черт… — выдохнул пилот. — Все целы? — спросил он по интеркому.
— Все, — отозвался мистер Эрроу. — Какого дьявола вы упражняетесь?
— Извините, сэр. Я не нарочно. — Хэндс выключил связь.
Рев аварийного двигателя смолк, пламя внизу погасло.
— Джим, — Хэндс клацнул зубами, словно удерживая проклятье, — ты нас чуть не угробил.
— Я?
Он со свистом выдохнул сквозь зубы.
— Думал, я хочу тебя убить? Кувырнуться, когда ты пойдешь в салон? Так?
— Ну… опасался, — признал я, смутившись.
— Да черт бы тебя побрал, Осененный! — взорвался пилот. — Трижды, четырежды… Птицу проклятую припер. Зачем?
Я молчал. При чем тут Птица?
Впереди показалась черная вода, цепочка огней на берегу и сияющий в ночи «Адмирал Бенбоу». На площадке возле гостиницы стоял еще один глайдер; огни были потушены.
— Джим, — тихо произнес Хэндс, — это ты вызываешь галлюцинации, а не Джон. Сегодняшний краккен был твой. И то, что ты со мной сейчас сотворил… Ты понимаешь, насколько опасен?
— Нет, — честно ответил я.
Мысли разбегались. Верить пилоту? Не верить? Галлюцинации — мои? Из-за того, что много раз Осененный Птицей? Но Тома из гостиницы я не прогонял. Это я и сказал Хэндсу.
Он посадил глайдер возле второго, с потушенными огнями. На боку чужой машины я разглядел эмблему «Жемчужной Лагуны». Лайна? Не может быть. Скорее, сквайр Трелони.
Так и есть. Сквайр ожидал нас у подножия лестницы; рядом с ним стоял капитан Смоллет. Широким шагом, сердито размахивая руками, сквайр направился к нам.
— Что стряслось? — закричал он, не успела дверь глайдера открыться. — Я думал, вы взорвались. Грохот, пламя… Том! Куда тебя носило?
Вылезший из салона лисовин молча стоял перед отцом, глядя в землю.
Мистер Эрроу подошел к Хэндсу:
— Что это было?
— Отказ ориентации в пространстве, — заявил пилот.
Первый помощник вскинул брови.
— Израэль, я не думаю, что вы лжете, — произнес он выразительно. — Я полагаю, вы ошибаетесь.
Хэндс не дал себе труд оправдываться и убеждать, а повернулся к подошедшему капитану:
— Мистер Смоллет, разрешите поговорить с вами без посторонних.
— Кто тут посторонний?! — загремел сквайр Трелони. — Капитан Смоллет! Что позволяют себе ваши люди?
— Это ваши люди, сэр, — возразил капитан. — Израэль, вы…
Сквайр не дал ему закончить.
— Как вы смеете?! — заорал он и разве что ногами не затопал. — Неделями валандаетесь, тянете резину! Корабль готов к старту? Нет? Капитан, вы уволены!
Мне было за него стыдно; Том растерянно хлопал глазами и порывался что-то сказать отцу, но тот не желал слушать.
— Корабль к старту готов, сэр, — отчеканил мистер Смоллет; в глазах вспыхнули синие огоньки.
— А-а, готов! — сквайр звучно шлепнул себя по бедрам. — Тогда мы стартуем, — он демонстративно задрал рукав и поглядел на часы на запястье, — через два часа. Вопросы есть?
— Нет, сэр.
— Повторите!
— Вопросов нет, сэр! — рявкнул капитан. — Старт — через два часа.
