— Джон, сообщите экипажу, что вы решили, — глуховато сказал первый помощник.
— Я не буду бороться с крысами и дождусь Чистильщиков. Пусть подавятся.
За столом молчали. А казалось — болезненно вскрикнули. Сильвер огляделся и пояснил:
— В кому не уйти — я же не RF… После «Илайна» — уже не RF.
— Дэниэл, — встрепенулся доктор Ливси, — раз Джон — не RF, ему можно колоть простое снотворное?
— Нет, сэр, — отозвался Сильвер, опередив мистера Эрроу. — На RF-корабле нельзя много спать.
— А половинную дозу? — не отступал доктор.
— В полусне, в бреду — оно будет еще хуже.
— Александр, — обратился доктор Ливси к капитану. — Что можно сделать?
— Ничего, сэр, — повел плечами бывший навигатор. Он изо всех сил держался — однако ему было очень, очень плохо. Лицо измученное, уголок рта нервно подергивается.
— Джон, расставьте тарелки и присядьте, пожалуйста, — сказал мистер Смоллет. Молодое лицо стало строгим и отрешенным, как будто в мыслях он был не здесь, не с экипажем.
Бывший навигатор обошел с тележкой весь стол; нам с Томом досталось по две порции десерта. Обычно от десерта нас за уши не оттащишь. Но как есть сейчас, когда кусок в горло не лезет?
Сильвер отогнал тележку к выходу и вернулся, осторожно ступая, чтобы не раздавить зазевавшуюся крысу. Черные сгустки перемещались вокруг него, то сжимая кольцо, то разбегаясь. Фиолетовые венцы мирно помаргивали, крысы были настроены дружелюбно и не разыгрывали из себя жестоких обвинителей. Сильвер тяжело опустился на свое место, рядом с незанятым креслом Израэля Хэндса. Дик Мерри подобрал ноги, чтобы ненароком не коснуться крысы, подвинул Сильверу чашку и налил дымящегося коффи, щедро сыпанул сахару:
— Глотни.
Бывший навигатор взял чашку обеими руками, поднес к губам. Обжегся, дернулся, облил кипятком пальцы.
— Да что ж это такое? — спросил он с беспомощным удивлением, от которого у меня душа перевернулась.
У лисовина задрожали биопластовые усы.
Решено: если крысы откроют охоту на меня, я не буду выходить с ними в свет и рвать людям сердце.
— Джон, я вас не отдам, — сказал капитан Смоллет.
Команда перестала дышать. В настороженной, ломкой тишине чуть слышно застонал корабль.
Усталое лицо капитана дрогнуло в легкой усмешке.
— Я разговаривал с Израэлем, — сообщил он, сцепляя длинные узкие пальцы. — Он врал безбожно — все больше про вашу жену… Лично вы у меня вот где, — мистер Смоллет провел рукой по горлу, где был узлом завязан черный шарф, — но мне жаль Юну-Вэл. К тому же за все время, что я летаю капитаном, с борта моего корабля никого не забрали. Этот рейс первым не будет.
— Он будет последним, сэр, — хрипло отозвался бывший навигатор, — если вы…
— Помолчите, — оборвал капитан. — Во что вылились ваши затеи, мы видим. Теперь посмотрим, к чему приведут мои.
— Что ты задумал? — тревожно спросил мистер Эрроу.
— Буду просить помощи.
— У них?
— У них самых.
— Ты спятил, — убежденно сказал первый помощник.
— Ты себя погубишь, — в один голос с ним заявил Рейнборо.
— Кто пререкается, отправится на камбуз, — посулил капитан. — А Джон Сильвер станет выполнять обязанности первого помощника. Он смыслит в RF-медицине и мастер морочить людей. Джон, я преклоняюсь. Настолько задурить Хэндсу голову, чтобы он с таким пылом вас защищал…
— Алекс, не смешно! — взорвался мистер Эрроу.
— Грустно, — согласился капитан. — Дэн, я с первого взгляда понял, что Сильвера нельзя брать на борт. Я уже отказал ему — а потом все-таки уступил. Потому что проклятый поюн болтал голосом Юны-Вэл, и… Черт! Моя вина — мне и договариваться с… Чистильщиками. — Он назвал их, сделав над собой усилие.
— У них в жизни никто помощи не просил, — угрюмо заметил пилот Берт. Его квадратное грубоватое лицо тяжелело, как будто под кожей приливала кровь и отвердевала в камень.
— Почем ты знаешь? — возразил мистер Смоллет.
— Я о таком не слыхал.
— RF засекречен по самые уши, вот ты и не слыхал. Отобьемся.
— Зачем они тебе прежде времени? — хладнокровно поинтересовался навигатор Мэй; у меня в который раз возникло ощущение, что Мэй — профессиональный космодесантник, и спокойствие ему придает укрытый от посторонних глаз штурмовой «стивенсон». Оружия у навигатора не было, я это знал, однако оно явственно ощущалось.
— Чис… — мистер Смоллет запнулся, но через силу договорил: — Чистильщики приходят, когда человек уже полностью сломлен. Я считаю нужным вызвать их, пока Джон еще держится. Надо выбить их из колеи, поломать обычную схему. Тогда можно на что-то надеяться.
— Дорогой капитан, — вступил в разговор сильно встревоженный сквайр, — насколько я понимаю, вы готовитесь подставить себя под удар, и мы можем вас лишиться? Из-за вины другого человека?
— Мистер Трелони, — Капитан Смоллет заледенел; точь-в-точь Крис Делл, взбешенный айсберг. — Вам уже говорили: Джон Сильвер — ваш человек…
— Ошибаетесь, — вмешался бывший навигатор. Биопласт на лице стал серым, но из-за «очков» блеснули зеленым упрямые глаза. — Это мистер Трелони — мой человек. Извините, сэр, — обернулся он к сквайру, — но вы же не по своей воле требовали, чтоб Александр включил нас в команду. Погоняли его и грозили порвать контракт. Вы же понимаете, что по вам прошлись гипноизлучателем?
— Понимаю, — ошарашенно вымолвил мистер Трелони. — Каким еще измельчителем?
Ну и дела. Даже мы с лисовином ни с кем не поделились своими догадками, а Сильвер открыто признается.
— Не нарывайся, — сквозь зубы посоветовал ему Дик Мерри.
Сильвер резко выпрямился.
— Александр, я не позволю. Вы не имеете права собой рисковать.
Властные, чеканные фразы как будто задержались в воздухе и несколько лишних мгновений звенели над столом.
Мистер Смоллет откинулся на спинку кресла и с минуту созерцал бывшего навигатора. Ни дать ни взять капитан космических пиратов, прикидывающий, какой выкуп можно получить за пленника. Под этим взглядом Сильвер потупился, плечи опустились.
— Других соображений нет? — холодно осведомился мистер Смоллет. — Джон, поскольку вы не справляетесь, о вас позабочусь я. Господа, всем приятного аппетита. — Взяв вилку, он принялся за еду.
За ним принялись и остальные. Невероятно вкусно. Я моментально смел все, включая две порции десерта. Мистер Смоллет обещал: «Отобьемся». Вот и отлично.
Однако Сильвер духом не воспрянул. Сидел понуро, цедил коффи. Что-то он мне толковал насчет недалеких энглеландцев. Я — энглеландец; может, я и дурак заодно? Зря радуюсь?
