— Почему ты меня не любишь? — Это не было нытьем — я желал разобраться в проблеме.
Она с насмешливым удивлением вскинула брови, и на лбу обозначилась тонкая морщинка.
— Мальчик мой, я гожусь тебе в матери.
— А Джон Сильвер годился бы мне в отцы. Это не должно было помешать нам на контурах. Доктор Ливси прочитал о них и подтвердил: побывавшие на контурах влюбляются друг в друга.
Юна-Вэл усмехнулась.
— Могу представить, какую чушь он читал. Мистер Эрроу все еще пленник RF, он не мог дать верную информацию.
— Все еще? — переспросил я.
— Да. Я не успела… — Она запнулась, сердито прикусила губу.
— Что ты собиралась сделать?
— Тебе незачем знать.
— Юна!
— Джим! — Луговые глаза сверкнули; в них было больше стального блеска, чем нежной зелени. — Я не хочу погубить и тебя заодно.
«Ты был на главном контуре, — объяснял мне капитан Смоллет, — и ты хозяин: что пожелаешь, то и будет. Сильверу останется подчиниться». Хорошо, коли мне удастся ее дожать.
— Зачем ты явилась на корабль?
— Отвяжись.
— Отвечай! — рявкнул я, потому что убеждать было некогда.
— Не смей на меня кричать! — Юна-Вэл взвилась с земли; я вскочил вслед за ней.
— Отвечай. Правду.
— Нет.
— Говори.
Показалось, что Юна-Вэл упадет — так побелело вдруг ее лицо, так вся она поникла, будто спаленное засухой деревце.
— Я рассчитывала их спасти, — вымолвила она непослушными губами. — Александра и его экипаж. — Она перевела дыхание и заговорила тверже: — Я много лет занимаюсь проблемами RF. Джон по крупицам собирал данные; потом Израэль. Им было безумно трудно; они же risky fellows, взращенные Чистильщиками. Боролись, преодолевали блоки в сознании… А я ничем не могла помочь. И сейчас не до конца понимаю, как оно работает, но кое-чего добилась. По крайней мере, Израэль и еще трое наших пришли на «Испаньолу» без половины всаженного им в мозги багажа. Они способны говорить об RF и Чистильщиках, думать по-человечески.
— И Рейнборо может, — добавил я. — Мистер Смоллет тоже начал.
— Я ожидала, что все получится гораздо быстрей. Пронесла на борт щит собственного изготовления — штуку вроде гипноизлучателя, для защиты людей от воздействия RF-корабля…
— Как тебе удалось? Нас же просвечивали перед посадкой.
— В вещах мистера Эрроу «Щиток» отлично себя чувствовал. Однако в высоком режиме он действовал слабо.
— А сейчас пашет как надо?
— А сейчас его нет, — отрезала Юна-Вэл.
— Почему?
Она отвернулась. Слоистый туман подбирался к нам с краев луга, плыл над головой, стирая краски с облаков, озаренных малиновыми лучами уходящего солнца. Я коснулся плеч Юны-Вэл, облитых завитками ее волос. Кожа у нее была холодная, и Юна зябко поежилась.
— Что сталось с твоим «Щитком»?
— Разбила. — Она горько вздохнула и продолжила без моих понуканий: — Когда крысы пришли в первый раз… не когда вы прибежали на камбуз, а до того… Перепугалась до беспамятства, всякое соображение отшибло. Почему-то вздумалось, что если уничтожу «Щиток», корабль отступится. Как бы не так. Обломки не успела выбросить, а новые крысы тут как тут. Тогда уже стала кричать… Собственными руками разбила, идиотка. Чистильщики меня б забрали, но «Щиток» бы остался, работал. Весь рейс, туда и обратно. Ребята вернулись бы живые. Нас же послали на смерть. Всех — тебя, меня, Александра… Уже четыре корабля возвратились без экипажа, а руководство флота не чешется. Секретность проклятая! Смотрители безнаказанно гонят людей в рейс в высоком режиме, Чистильщики глотают добычу, не жуя. Джим, я не сомневалась в том, что нас ждет. Но этих risky fellows словами не убедить, не удержать. Я была уверена, что справлюсь здесь, на борту. И вот…
Я прижался щекой к ее затылку.
— Это не твоя вина. «Испаньола» заставила уничтожить оружие, с которым бы ты победила.
— Что толку меня утешать?
— Это правда. Ты же не сама ударилась в истерику, а корабль довел. Не казнись.
Юна-Вэл погладила мои пальцы, лежащие у нее на плече.
— Джим, прости.
— За что?
— За то, что не люблю, — прошептала она.
Развернув Юну-Вэл к себе лицом, я посмотрел в ее несчастные глаза, на побледневшие изогнутые губы. Красивая… Я спросил о деле:
— Отчего контуры сработали не так, как надо? Ведь твоего «Щитка» уже не было.
— Кто их знает? Крис мог бы разобраться, но он в коме. А техники только руками разводят. Кстати, что именно сказал тебе доктор Ливси? — вдруг заинтересовалась Юна-Вэл.
— Что мы с тобой не командуем «Испаньолой». — Я постарался припомнить дословно: — «Нигде не сказано, что пара влюбившихся космолетчиков начинает воздействовать на корабль».
— Чушь, — удовлетворенно кивнула она. — Космолетчиков на контуры не сажают. Только пассажиры вроде нас с тобой понижают уровень — «командуют кораблем». Разумеется, это не то, что делает настоящий RF-капитан. — Она поразмыслила. — Однажды кто-то после контуров сдуру попер в гости в чужую каюту — там-то их роман и начался. А слух прошел иной, и теперь контуров все боятся.
— Ты уверена?
— Это версия.
— Тогда приходи ко мне, побеседуем.
Я пошутил. Однако Юна-Вэл сильно расстроилась; она заморгала, губы горестно дрогнули.
— Ума не приложу, на что Александр надеется. Придумал раньше времени вызвать Чистильщиков! Сам бы не поплатился… Джим, я прощаюсь с тобой — здесь и сейчас. И запомни: Чистильщики — хуже смерти. Но если корабль тебя одолеет, не вздумай покончить с собой: это значит отнять последние шансы у остальных. Когда Чистильщики кого-то забирают, они дают краткую передышку уцелевшему экипажу. А стоит тебе ускользнуть из их пасти, ребятам пощады не будет. Джим, если мы встретимся там, у них… или на Станции… я тебя узнаю. И сделаю все, чтоб ты вспомнил, кто ты. Чтоб остался хотя бы наполовину человеком, как Александр. А теперь отпусти меня на корабль.
— Я не держу, — пробормотал я, сглотнув ком в горле.
— Ты удерживаешь мое сознание. Мы разговариваем здесь, а на самом деле застряли на трапе.
Больше всего на свете мне хотелось остаться с Юной-Вэл на вечернем лугу.
— Джим, не упрямься, — мягко сказала она.
Схватив в объятия, я прижал ее к себе — крепко, как только мог. Не пущу. Чистильщики хуже смерти.
— Надо идти, — шепнула она. — Александр ждет.
Мистер Смоллет обещал, что не отдаст ее Чистильщикам. Юна-Вэл в это не верит; она лучше разбирается, чем он… Не пущу.
