Вырвались в коридор. Ни души. Девятнадцатая палуба на самом верху, возле рубки. Я помнил: чтобы подняться в рубку от жилой палубы, нужно пройти три трапа. Два мы уже прошли.
— Израэль Хэндс, ответьте капитану, — ударила по ушам громкая связь.
Мэй-дэй! RF-связь не работает? Или беда с самим Хэндсом?
— Слушаю, сэр, — отозвался старший пилот.
— Как вы?
— В порядке, сэр. — Я слышал его дыхание: Хэндс явно делал нечто, требующее усилий. — Мелвин с Эйбом расстроились из-за Чистильщиков; пришлось окоротить обоих.
— Что?
— Хотели прекратить торможение. В драку полезли. Лежат связанные. — Хэндс вздохнул, очевидно, закончив возиться с бесчувственным телом кого-то из тех двоих.
— Справитесь один?
— Конечно, сэр. Пока стоим, чего не справиться?
— Джим, поворачивай назад! — раздался крик доктора Ливси. — Не смей подниматься!
Я дважды ткнул кнопку связи.
— В чем дело?
— Они — убийцы!.. — Крик оборвался.
— Александр, что происходит? — спросил Сильвер, прижав кнопку на воротнике.
— Доктор психанул. Я жду; шевелитесь быстрей.
Нас уже гнали один раз — к старту «Испаньолы», когда сквайр Трелони грозился уволить мистера Смоллета и нанять другой корабль. Как говорил Хэндс, капитана тогда звал RF. А чей зов мистер Смоллет слышит нынче?
— Доктор Ливси, ответьте Джиму Хокинсу.
Молчание.
— Доктор Ливси!
— Не ходи… сюда, — едва слышно выдохнул доктор.
Мы с Сильвером с разгону остановились.
— Александр, что ты делаешь?! — закричал «бывший навигатор». Спохватился: — Что вы делаете?
— Пытаюсь спасти твою шкуру, — с яростью отозвался капитан. — Ради твоей жены.
Сильвер снова пустился со всех ног. Но теперь — спасибо Рейнборо — я был проворнее и без труда его обогнал. Виток. Еще виток. Трап. Я ворвался в щель.
— Джим, подожди! — догнал меня крик Сильвера.
Я еще наддал.
Вылетел из щели в коридор.
— Вниз, — рявкнуло над головой.
Я повернул вниз, прочь от запретной для меня рубки. Посреди коридора стоял капитан Смоллет: в парадной форме, в светлом кителе с черными нашивками и с черным шарфом на шее. Завязанный узлом длинный шарф — символ служения Чистильщикам, знак подчинения чужакам. Однако синие глаза нашего капитана не пылали огнем RF. Это были яростные, но совершенно человеческие глаза. Сильвер ошибался: мистер Смоллет не был орудием Чистильщиков; по крайней мере, сейчас.
Неподалеку зашевелилась шторка с иероглифом. Цепляясь за край проема, наружу выбрался доктор Ливси, выдохнул:
— Не подходи. Он тебя убьет.
— Ты бы посытней Чистильщиков кормил, — бросил мне капитан, не обращая внимания на доктора. — Дом свиданий устроили… Вниз! — крикнул он вырвавшемуся в коридор Сильверу.
— Джим, беги, — прохрипел доктор Ливси, шатаясь. Почерневшее лицо было в испарине, взгляд помутнел.
Я кинулся поддержать его. Доктор меня оттолкнул:
— Беги! Александр, пощадите его… — Он двинулся к капитану. Взялся за сердце.
Мистер Смоллет нажал кнопку на воротнике:
— Слушаю, Дэн. Сейчас придем.
Шатавшийся, едва переставлявший ноги доктор внезапным броском оказался возле мистера Смоллета. В руке блеснула полоска хищной сталь. Однако лезвие скользнуло, не воткнувшись, и капитанский китель прочертил длинный разрез на груди. Сильвер вскрикнул, капитан отшатнулся.
— Дэвид, вы спятили.
Сжимавшая скальпель рука бессильно разжалась, оружие выпало.
— Беги, — шепнули почерневшие губы, и доктор Ливси повалился на палубу.
Разрез на кителе мистера Смоллета был чистый, без кровинки. Что там, под тканью, — металл? Хорошая одежда у RF… Подобрав скальпель, я отбросил его подальше. Скальпель вошел в мягкий студень и исчез без следа.
— Идемте. Джим! — Рванув меня за собой, капитан ринулся в отсек, из которого недавно выбрался доктор.
Глава 10
Здесь был огромный зал. Потолок переливался розовым, лиловым и фиолетовым, на стенах шевелились черные пятна: расплывались и сжимались, словно дышали. У дальней стены, возле самого крупного пятна, стоял мистер Эрроу. Вскинув руки, повернув к пятну ладони, он точно убеждал: «Успокойся, все хорошо». У его ног ничком лежал космолетчик; судя по квадратной голове — пилот Берт. Двое навигаторов — Норман и сумасшедший Тон-Тон — валялись возле двери. Над ними спина к спине стояли планет-стрелок Грей и техник Андерсон, наблюдали за беспокойными пятнами на стенах. Поодаль, возле стоящего навытяжку перепуганного охранника, сидел бледный сквайр Трелони; его второй охранник скорчился на палубе. Не иначе как Рейнборо отнял энергию, чтобы передать нам с Сильвером.
— Все за мной! — крикнул капитан и помчался через зал к мистеру Эрроу; следом кинулись Грей с Андерсоном и охранник сквайра. — Обычно Чистильщики свободно забирают жертву, — принялся объяснять мистер Смоллет. — Когда они в силе. А мы нарушим всегдашний ход событий и вызовем недокормленных, слабых. Ими можно управлять.
— Голодные только злее, — заметил Сильвер, тяжело дыша.
— Джон, — рыкнул наш капитан, — когда моя жена преждевременно родила ребенка, у него не было сил жить. Я держал его на руках — я, RF, пытался отдать свою жизнь — а он умер.
Он умер, потому что фантастические умения risky fellows внизу не годятся, подумалось мне. Но в словах о недокормленных Чистильщиках была своя логика.
Мы добежали до мистера Эрроу; пятно, возле которого он стоял, превратилось в зевающую черную пасть. Первый помощник едва держался на ногах, струйки пота стекали по шее, впитываясь в повязанный черный шарф; вскинутые руки, обращенные ладонями к стене, дрожали. Мистер Смоллет подхватил его под локти и передал подбежавшему Грею. Планет-стрелок сосредоточился, яркий румянец схлынул — и Грей осел на палубу, возле не приходящего в сознание Берта.
Охранник сквайра шарахнулся прочь, но мистер Смоллет настиг его, прижал к себе обеими руками. Охранник трепыхнулся, обмяк и повалился капитану под ноги, точно куль с тряпьем.
Андерсон двинулся было ко мне.
— Джону отдайте, — остановил его мистер Смоллет.
Техник обернулся к Сильверу:
— Забирай все.
— Не могу, — вымолвил «бывший навигатор». — Я же не RF.
Андерсон сгреб Сильвера в охапку. Побледнел, но устоял на ногах; видимо, сам он не мог отдать силы целиком, вплоть до обморока.
От зевающей пасти в стене тянуло густым духом нагретого тростника. Мистер Эрроу стоял рядом, скрестив руки на груди; наверное, он уже ничего не мог с ней поделать.
