— Я не могу объяснить. А он не верит.
Кажется, мистер Смоллет прав: Делл и впрямь умом тронулся. Я взглядом спросил совета у Рейнборо. Пилот сидел мрачный и машинально отскребал невидимую грязь с пульта управления.
Я попытался придумать что-нибудь разумное.
— Пусть мистер Смоллет попросит Джона вернуться.
— Да черт возьми! Алекс сказал, что поручил этим двоим тайное задание. И они согласились его выполнять при условии, что оно останется тайной. И якобы он не может теперь их отозвать. Чушь какая-то.
Сдается мне, что прав был Рейнборо, и с головой непорядок у обоих наших начальников. В раскосых глазах нашего пилота читалось печальное: «Я ли тебе не говорил?»
— Крис, я подумаю, что можно сделать.
— Спасибо. До связи.
Рейнборо развел руками. Я с надеждой спросил:
— Рей, а вдруг мистер Смоллет все-таки в здравом уме дал Хэндсу с Сильвером задание?
— Дезертирам? Вряд ли. Хотел бы я знать, что они набрехали… Да, Том, слушаю тебя, — откликнулся пилот на вызов по RF-связи. Он сосредоточенно сдвинул брови, вникая в то, что говорил ему Том Грей. — Час от часу не легче. Ладно; давай свой отрывочек. Борт 02 слушает «Испаньолу», — произнес Рейнборо, голосовой командой включая передатчик, и мы оба услышали планет-стрелка:
— Они уже забрались в глайдер и разламывают кресла.
— Это запись с найденыша, — пояснил мне пилот.
Пошла запись: треск рвущейся материи, скрежет металлопластика, сопение и кряхтение людей, затем восклицание: «Бен Ган!» — пропетое высоким чистым голосом. И хор погрубее: «Бен Ган, Бен Ган, Бен Ган!» Шебаршение, шелест, хруст сломанной мелкой вещицы, звуки чего-то скользящего, мягкое падение тела, новое восклицание «Бен Ган!», подхваченное отдалившимся хором, опять пыхтение и шелест. Затем новый голос — четкий, энергичный: «Борт 'Эльдорадо'-01, ответьте 'Эльдорадо'. Борт 01, вы меня слышите? Ответьте 'Эльдорадо'». «Бен Ган! Бен Ган!» — пели в ответ, а «Эльдорадо» их не слышал и упорно взывал к борту 01. Возня в кабине прекратилась, несколько приглушенных восклицаний донеслось снаружи, и вскоре все стихло. Потерявший надежду «Эльдорадо» тоже умолк.
— Каково? — спросил с «Испаньолы» планет-стрелок.
— С-собаки, — с чувством выругался Рейнборо.
— Маньяки, — поправил его Грей. — Кстати, обрати внимание: вы движетесь прямиком к городу, куда приглашает любезный Бен Ган.
— Спасибо, я в курсе.
— Будь осторожен. До связи.
— Почему «Эльдорадо» не нашел свой глайдер? — спросил я. — Машина лежала на виду.
— Некогда было, — объяснил Рейнборо. — Они гробанулись перед самым взлетом… Иди-ка, погуляй, не то сквайр начнет задумываться, чего ради мы с тобой уединились.
— Слушай, давай без намеков. У меня рука тяжелая.
— Иди. — Пилот усмехнулся. — И запомни: драться с RF — себе дороже.
— Почему?
— Удар — это контакт. А при контакте я всю силушку у тебя и заберу. — Его раскосые глаза смеялись.
— А если я тебя — палкой?
— Ну-у, — протянул Рейнборо, — против палки придется взять лучемет.
Чуть только я вылез из глайдера, пилот подозвал Мэя. Навигатор передал ему «стивенсон» и забрался в кабину, а Рейнборо остался снаружи следить за порядком.
Охранники сквайра прогуливались по берегу, увязая в глубоком песке; доктор Ливси стоял, наблюдая ленивое течение воды; мистер Трелони в сторонке делал выговор Тому. Лисовин теребил в руках липучую ленту, на другом конце которой валялся вверх тормашками поюн. Александр извивался, драл липучку лапами, пытался ее грызть, но липучка не сдавалась.
— …не нравится! Заруби это себе на носу, — донесся до меня обрывок отцовского воспитания.
— Мне тоже не нравится, что вы не дружите со здравым смыслом, — огрызнулся Том и, злостно нарушая сыновний долг, зашагал прочь.
Поюн на липучке поехал за ним, задрав лапы.
— Вы не дружите со здравым смыслом, — объявил зверь. — Заруби это себе на носу.
— Том, поди сюда, — велел мистер Трелони.
Лисовин уходил вверх по течению реки. Далеко ли собрался?
— Том!
— Со здравым смыслом.
Наверняка разобиженный лисовин подсказывал Александру.
— Юнга, назад, — приказал Рейнборо.
Том не повернул обратно, а остановился у воды. Ехавший вверх тормашками поюн перевернулся, встал на лапы и тоже сунулся к воде.
— Назад! — рявкнул пилот так, что лисовин подпрыгнул и дернул за липучку поюна.
Александр взмыл, описал дугу и шлепнулся оземь.
— Со здрав…
Из реки ударила струя воды, метко окатившая и поюна, и лисовина. Метнувшийся к Тому пилот уже стоял со «стивенсоном» наизготовку, но речная тварь благоразумно не полезла на берег.
— Тебе говорили, что здесь не любят чужаков, — напомнил Рейнборо.
Том отряхивался, поюн Александр фыркал и тряс лапами.
— Выкупаю в холодной воде, — сулил он врагу. — Уйди, зараза! Наглый коготун.
— Все в глайдер, — распорядился пилот. — Мистер Трелони, поторопитесь. Послушал запись? — спросил он Мэя, который выбрался из кабины. — Как тебе пение Бен-Гана?
— Трудно сказать. То ли совсем дикари, то ли под наркотой. Я бы не стал соваться в город, куда нас приглашают.
— Это не наша воля, — вздохнул Рейнборо.
Мы опять разместились в салоне. Сквайр потребовал, чтобы Том сел с ним рядом, и долго держал место, стоя в проходе и не позволяя пройти Мэю. Лисовин притворился глухим и уселся рядом со мной. Биопластовая шерсть на его маске была мокрой от воды, белые усы горестно поникли.
— Что случилось? — тихо спросил я, когда сквайр, Мэй и «стивенсон» наконец угнездились в прежнем порядке.
Том лишь рукой махнул. Мокрый, опутанный липучкой Александр поднялся столбиком у него на коленях.
— Мне разонравилось, что ты водишься с Джимом, — проговорил он.
Сквайр обернулся. Мэй тоже. Лисовин скрестил руки на груди, не намеренный утихомиривать наше трепло.
— В свете последних событий я вынужден за тебя опасаться, — изрек поюн, очевидно польщенный всеобщим вниманием.
Сквайр начал наливаться краской.
— И меня тревожит твоя нездоровая привязанность к капитану Смоллету, — продолжал ораторствовать Александр, обращаясь к мистеру Трелони.
— Том, заткни этого болтуна.
— Джима уже растлили; боюсь, очередь за тобой, — закончил свое выступление поюн и разве что не поклонился публике.
Вот она, месть за отцовское воспитание. Мэй хохотал, охранники ржали во все горло, мистер Трелони распух от прилившей крови так, что казалось: кожа лопнет. Один доктор Ливси был угрюм и задумчив.
