Послышались торопливые шаги.
Профессор вернулся. Руслан поразился, как может меняться человеческое лицо – минуту назад живое, как вода, оно теперь застыло гипсовой маской.
– Вы… кто вы такой, вообще?
– Меня зовут Руслан. Я был…
– Минутку, минутку. Кто еще знает об этом письме? О его содержании?
Руслан растерялся:
– Я его не распечатывал. Мама знает, что я обещал отнести…
– У вас есть фотокопия?
– Говорю же: я его не распечатывал!
Лицо профессора Вазова еле заметно расслабилось.
– Я пережил тяжелые времена, – пробормотал он сквозь зубы. – Я, в отличие от многих, никакого отношения не имел к работам Эдгара. Никакого отношения. А теперь, вы знаете, в научном мире идет охота на ведьм, истерическая жажда мести, как будто все микробиологи мира… Нет. Я совершенно не был причастен к опытам этого авантюриста. Напрасно он мне написал, вообще упомянул мое имя… Я надеюсь, вы говорите правду и об этом письме никто не знает.
Руслан почувствовал, как отливает кровь от щек:
– Кто? О ком вы говорите?
– О Милоше Эдгаре, – с желчной улыбкой отозвался профессор, – о ком же еще. Вашем знакомом, которому вы так любезно вызвались быть письмоносцем.
– Но его звали Питер!
– Это меня зовут Питер! – На бледном носу профессора проступили капли пота. – Он назвался моим именем. И, кажется, наплел вам всякой ерунды вроде как… от моего лица.
– Нет, – Руслан разом охрип.
– Единственное, что меня немного примиряет с реальностью, – то, что он в полной мере хлебнул собственного дерьма. Безумная тварь, пустившая по ветру великий свой дар… – Профессор закашлялся. – Я ничего общего с ним не имел. Напрасно он именно ко мне обратился.
Руслан молчал. Новость, которую он узнал только что, еще стояла на пороге. Еще требовалось время, чтобы впустить ее.
Профессор думал о своем. Губы его шевелились.
– Имунок, – сказал он наконец со странным выражением. – Хорошее словечко. Знаешь, если бы он оказался имунок, я бы поверил, что Бога нет. Он точно умер? Вы уверены?
– Он был уже мертв, когда мы познакомились.
– Ага. Очень интересно. Но написал он все-таки мне… – На лице профессора появилось мечтательное выражение. – Могу я быть уверенным, что ты никому об этом не скажешь? Кроме того, никто ведь не поверит, знаешь ли. Эдгара видели во многих местах, есть как минимум пять свидетельств о его смерти…
– Я был ему обязан, – через силу сказал Руслан. – Я сделал, что он хотел. Теперь я пойду.
– Он был гениален, – пробормотал профессор. – Пишет, вспоминает тот вечер, когда мы в баре пили скотч… Да. Тогда он не взял меня в программу. Но написал все-таки мне!
Он обернулся к Руслану, сияя растерянной улыбкой:
– Мальчик, хочешь чая? Ты голодный? Есть галеты…
– Нет, спасибо. Я пойду.
Профессор вышел провожать его на крыльцо. Он шевелил губами, хмурился и растерянно улыбался. В последний момент, когда они уже попрощались, он спросил, будто невзначай:
– Ты хотел бы жить вечно?
Руслан обернулся. Улыбка профессора померкла:
– Что ты. Дурацкая шутка. Прости.
– Вы что, хотите продолжать?!
– Нет, – профессор испугался. – Ерунда. Во-первых, нет мощностей, да что там… нет! Это невозможно. И… это было бы безнравственно. Конечно, нет. Забудь.
Захлопнулась дверь.
Руслан вышел со двора, прикрыв за собой калитку. Постоял, глядя на небо. Вытащил из сумки плеер, повертел ручку, заряжая аккумулятор. Надел наушники. Нажал на кнопку.
A howling wind is whistling in the night
My dog is growling in the dark
Something’s pulling me outside
To ride around in circles…
Он шел по улице, усаженной липами. Некоторые уже цвели.
Пробный шар
Для сухой кожи. Для чувствительной кожи. Для жирной, для увядающей. Я скопировала их на пробу – профессиональные кремы и радикально действующие сыворотки, и решила провести испытания.
В наш век можно копировать что угодно, в каких угодно масштабах – хоть один к одному, хоть один к миллиону. Я скопировала земной шар, чтобы на лице Земли пробовать свои кремы.
Попробовала крем против морщин в районе Гималаев. Кайнозойская складчатость немного разгладилась. Но все-таки не до конца.
Попробовала тонизирующую сыворотку на Прикаспийской низменности. Неплохо, равнина даже поднялась немного над уровнем моря. Попробовала два разных крема от прыщей – один на Гавайских островах, другой на Маршалловых. Второй лучше: острова почти все ушли под воду.
Стемнело. Мой пробный шар начал мерцать, светиться – Европа ярко освещена, Африка в полумраке, Японские острова сияют так, что глазам больно. В Гималаях и возле Каспия темновато – только мигает что-то, вроде фотовспышек.
Тогда я решила попробовать омолаживающий крем – радикально, по всей поверхности суши. У меня этого крема полно – ведь что угодно можно копировать без конца.
И прямо на глазах омолодилась планета! Сошли ороговевшие частички платформ, порозовели равнины, юношескими прыщами поднялись горы. Молодая Земля окуталась дымом, всю квартиру наполнила смрадом, копотью, пришлось ее вынести поскорее и выбросить на помойку.
Очень эффективным оказался этот омолаживающий крем, только жаль, что названия я в суматохе не записала.
Завтра попробую еще раз.
Обитаемый остров
Предисловие к сценарию
Предлагаем вниманию наших читателей сценарий фильма «Обитаемый остров», снятого Федором Бондарчуком и вышедшего на экраны в 2008/2009 году. Мы благодарны продюсерам Александру Роднянскому и Сергею Мелькумову за возможность работать над этим проектом. Нам дорога оценка Бориса Стругацкого, который назвал фильм одной из лучших экранизаций прозы братьев Стругацких.
В одном из интервью Борис Натанович сказал:
«Сценарий писали супруги Дяченко. Они со мной не советовались, но в этом и нужды не было. Они прекрасные писатели и высококвалифицированные читатели… Роман они прочитали внимательно и сюжет на экран перенесли бережно и точно. Отклонений от текста – минимум. Я думаю, что поклонники творчества Стругацких должны, наконец, остаться довольны».
В процессе работы над сценарием было написано много вариантов. Вы имеете возможность прочитать последний из них, то есть тот, что лег в основу фильма.
* * *
Марина и Сергей Дяченко
ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ
