РЕНАДУ. Ваш брат на службе?
РАДА. Брат? Он… да. Его отправили… Он теперь на южной границе.
РЕНАДУ. Ого! Юг… И здесь, мне сказали, жил еще один молодой человек, сослуживец вашего брата…
РАДА (глухо). Да. Но он здесь больше не живет.
РЕНАДУ. Понимаю… Кажется, я не совсем вовремя.
РАДА (ставит на стол тарелку печенья). Что вы. Пожалуйста. Угощайтесь.
РЕНАДУ. Спасибо. Госпожа Гаал… Можно просто Рада?
Рада кивает.
РЕНАДУ. Дело вот в чем, Рада. Господин Попшу передал мне дела, и оказалось, что у вас большой долг за квартиру. (Выкладывает из портфеля бумаги, распечатки, счета.)
РАДА (заваривая чай, чуть не обливается кипятком). Да. У нас… Вы понимаете, у меня… Мне задерживают зарплату. Такое время… Но мне скоро все выплатят, и я заплачу за квартиру, честное слово.
РЕНАДУ. Не волнуйтесь. Я все понимаю. Брат на дальней границе, а этот молодой человек… вы расстались?
РАДА. Он на каторге. Его осудили за… короче говоря, его приговорили к пожизненной каторге.
Рада опускается на стул. Заварочный чайник вываливается у нее из рук. Она рыдает, не может остановиться, у нее истерика – конец света.
Ренаду секунду в замешательстве смотрит на нее. Не знает, что делать, – растерялся.
РЕНАДУ. Рада… Простите, я не хотел…
Наливает из графина воды.
РЕНАДУ. Выпейте… Вот как не вовремя… У меня и в мыслях нет требовать от вас деньги. Я подожду. Подожду, сколько надо. Пожалуйста, успокойтесь, сейчас такое время… всем нам нелегко… Я уже ухожу.
Быстро собирает бумаги, с сочувствием смотрит на Раду. Погладив ее по руке, выходит и закрывает за собой дверь.
Рада безутешно плачет. Вытаскивает из кармана большую пластмассовую пуговицу, гладит ее, держит в ладони. И плачет опять.
* * *
Максим едет на танке. Местность вокруг изменилась – теперь она больше похожа на лесостепь, чем на джунгли.
Впереди показывается вторая застава. Максим снова забирается в отсек.
Два временных домика, невысокий искусственный холм, на нем – серый приземистый капонир. Над ним уже поднимаются первые секции башни. Вокруг стоят автокраны, валяются железные фермы. Копошатся люди в клетчатой одежде. У шоссе – деревянная вышка с часовым, пулемет на треноге. Под вышкой – еще солдаты, все курят.
Максим поддает газу и прячется в отсек совсем. Смотрит сквозь щель внешнего обзора.
Солдаты, все как один, глядят на танк. Один из них выходит на середину шоссе и поднимает руку, приказывая остановиться.
Максим сжимает губы и направляет танк прямо на него. Танк ревет, фигура человека на дороге приближается…
Это Гай – похудевший, осунувшийся, заросший щетиной, в мешковатом солдатском комбинезоне.
Максим теряется. Снимает ногу с газа, хватается за рычаг, машина замедляет ход…
Гай опускает руку и идет к танку. Начальственно стучит по броне.
ГАЙ. Эй! Кто такой?
Максим, притаившись в танке, вдруг широко улыбается.
ГАЙ (неуверенно). Есть там кто?
Гремят каблуки по броне. Открывается боковой люк, Гай просовывается в отсек. Максим хватает его за шиворот и рывком втаскивает внутрь.
Танк с ужасным ревом срывается с места.
Пулеметчик и автоматчики вскидывают оружие. По корме танка бьют и бьют пули, двигатель дымит… Гай, которого Максим прижал к полу, брыкается, каска съехала ему на лицо, он пытается высвободить автомат…
Танк врывается в лес. Пули по броне уже не стучат. Танк гонит вперед по свободному шоссе.
Гай наконец-то высвобождает автомат. Максим стягивает с него каску – оскаленное, яростное лицо, потом страх, растерянность…
Потом Гай узнает Максима.
ГАЙ. Массаракш.
Видно, как шевелятся его губы, но из-за рева двигателя ничего не слышно. Максим обнимает его.
Выбираются наверх, на башню.
ГАЙ (помятый и растерянный, оглядывается). Куда?! Зачем?!
МАКСИМ. На юг! Хватит с меня твоего гостеприимного отечества!
ГАЙ. Побег?!
МАКСИМ. Да!
ГАЙ. Ты с ума сошел! Тебе подарили жизнь!
МАКСИМ. Кто это мне подарил жизнь?! Жизнь моя! Принадлежит мне!
Впереди показывается ветроэлектростанция – дорога пролегает между двумя рядами ветряков на столбах. Лопасти кое-где погнулись, вертятся с отвратительным звуком, заглушают слова. Максим что-то говорит, жестикулируя, Гай становится все мрачнее и мрачнее.
ГАЙ (кричит). Я обязан тебя вернуть!
МАКСИМ. А я обязан тебя отсюда увезти!
ГАЙ. Ты совсем сдурел! На юге нас съедят… Массаракш, возвращаться тебе тоже нельзя, тебя расстреляют… Провались ты пропадом! Придурок! Псих!
МАКСИМ. Не ори! Я тебе все объясню.
ГАЙ. Не желаю ничего слушать. Останови машину! Идиот! Болван!
МАКСИМ. Ты сам болван! Ты – болван! Дай рассказать!
Гай пытается спрыгнуть с танка, Максим не дает. Они борются, но Максим сильнее. Он прижимает Гая к броне и так, зафиксировав его, начинает рассказывать. Слов не слышно – ворочаются ветряки, гремит мотор. Гай выдирается, выкручивается, кричит, плюет Максиму в лицо…
Танк все дальше углубляется в страну мутантов. Верхушка последней башни «баллистической защиты» опускается за горизонт.
Гай больше не вырывается. Он лежит, слушая Максима, и лицо у него безнадежное.
МАКСИМ. Это правда. Это правда. Сейчас десять часов. Что вы обычно делаете в казармах? Поете гимн? Пузыритесь энтузиазмом?
ГАЙ (механически). Этот энтузиазм у нас в крови.
МАКСИМ. Этот энтузиазм вбивают в ваши тупые головы!
Максим выпускает его. Гай так и остается лежать на броне. Максим помогает ему подняться.
МАКСИМ. Ну давай. Спой гвардейский марш. Давай, пой!
Гай шевелит губами. Пытается петь. Теряет голос.
МАКСИМ. Ну?!
Гай смотрит на него. Обхватывает плечи руками. Его трясет.
МАКСИМ. Что с тобой?
Гай, не отрываясь, смотрит на Максима. Тянется к автомату. Вдруг упирает ствол себе в подбородок, Максим едва успевает выбить автомат у него из рук.
МАКСИМ. Ты что? Ты что?!
