— А она ничего так, — присвистнул Хар, кивнув на девчонку.
— Она моя, — напомнил я Другу, и тот примиряюще поднял руки.
— Никто с этим не спорит, брат. Но не оценить я не мог.
— Теперь буду называть тебя ценителем.
Хар одобрительно хохотнул:
— Мне нравится.
Судя по взгляду калейдоскопницы, не только мне нужно было беспокоиться о тахикардии. Я знал этот взгляд у девчонок, и он означал, что равнодушной она не осталась. Ни к моей силе въерха, ни к моему виду. Впрочем, сегодня было прохладно, поэтому сейчас пришлось надеть футболку. Тем более что свой перерыв между парами я решил провести на стадионе: до вечеринки еще далеко, а мне хотелось увидеть красноволосую раньше. Понаблюдать за ней.
Удивительно, что она не занималась никаким спортом (по крайней мере, в ее досье это не упоминалось), потому что фигура у нее была что надо. Большинство въерх до седьмого пота пашут в тренажерном зале, только чтобы заполучить такие формы. Да и бегала она правильно: не торопилась, рассчитывая силы на целый круг, но и не плелась в хвосте, едва перебирая ногами. Вирна оказалась полна загадок.
Легкий всплеск силы пронесся над головой, выдергивая из мыслей и отвлекая. И будто от моего пристального взгляда Мэйс сбилась с шага, споткнулась и полетела вниз, неудачно прокатившись по покрытию беговой дорожки.
Ладно, споткнулась и сбила колени, но почему она не поднимается? Какого едха? Я сорвался с места, перемахнул через ограждение и уже через пару секунд опустился на землю возле девушки.
— Эй, с тобой все в порядке?
Мэйс подняла на меня расширенные от боли и шока глаза. Невероятно синие, блестящие от непролитых слез, которые она яростно пыталась сморгнуть.
— Я в порядке, — тряхнув головой, сдавленно ответила калейдоскопница, хотя ладони, которыми она упиралась в покрытие дорожки, подрагивали.
Вот упрямая! Она ведь даже подняться не может.
— Едха с два ты в порядке! — выругался я. — Где болит?
В голову ударила мысль, что калейдоскопница упала нарочно. Видела меня на трибунах и таким образом решила привлечь внимание. На первом курсе девчонки как только ни изворачивались, чтобы познакомиться со мной, а потом продолжить знакомство. Поскальзывались, изображали обмороки, томно вздыхали. Но Мэйс бросила на меня такой испепеляющий взгляд, что я мигом отверг этот вариант. К тому же она действительно сильно, до крови сбила колени.
— Ньестр К’ярд, не мешайте проводить занятия, — выдала подбежавшая к нам тренер женской группы. — Нисса Мэйс, хватит прохлаждаться. Поднимайтесь и закончите тест, иначе я вам его не засчитаю.
Вирна со стоном распрямила локти и действительно попыталась подняться.
— Вы рехнулись?! — рявкнул я. — Какой к едхам тест? Ей нужно в медпункт.
Я подхватил Мэйс на руки, и она зашипела не то от боли, не то от возмущения:
— Поставь меня на место!
— Не волнуйся, синеглазка, — пообещал я, с трудом сдерживая гнев, — я буду с тобой нежным. И перестань трепыхаться, иначе понесу на плече!
— Поставь немедленно, — не унималась девушка и едва не сползла по мне.
Кажется, охнули мы оба. Мэйс от боли, а я от… неожиданности, если так можно сказать, потому что калейдоскопница оказалась слишком близко, я даже мог почувствовать ее запах. Мэйс пахла свежестью и водорослями. Океаном.
Я перехватил ее поудобнее, и девчонка уткнулась носом в мою грудь. Выбившаяся из хвоста красная прядь скрыла от меня ее лицо.
— На нас все смотрят.
Дурная! Что-то себе повредила, а заботит ее только то, что кто-то там смотрит.
— Какая, к едхам, разница?
Вопрос был риторическим, поэтому ответа я не дождался. Ближайший медпункт Кэйпдора находился аккурат возле стадиона (на случай, если кто-то разойдется на силовых тренировках), поэтому добрались мы быстро. Там нас встретил высокий въерх в очках в тонкой оправе.
— Что произошло? — поинтересовался доктор.
— Посмотрите ее колено и просканируйте ее всю, — велел я, осторожно укладывая Мэйс на кушетку. — Возможно, у нее внутреннее кровотечение.
Доктор тут же засуетился, включая аппаратуру. А девчонка лежала с таким видом, словно объелась горьких ягод дори.
— Не кисни, синеглазка, — подбодрил я ее.
— Издеваешься? — яростно сверкнула она взглядом.
Вот такой Мэйс нравилась мне больше.
— Еще и не начинал.
Она демонстративно отвернулась.
— А где мое спасибо?
Спасибо я не дождался, и доктор выгнал меня за матовую перегородку: Вирне нужно было раздеться, чтобы он мог ее осмотреть, а затем просканировать. Теперь я мог видеть лишь ее силуэт, но уходить не стал. Калейдоскопница ни разу даже не охнула, только коротко отвечала на вопросы въерха. Но ко мне он вышел озадаченным.
— С коленом ниссы Мэйс все в порядке, ньестр К’ярд, я его обработал, как и ладони, внутренних кровотечений тоже нет, но спина…
Он замолчал, и я нетерпеливо поинтересовался:
— Что со спиной?
— Видимо, удар вышел слишком сильным.
Какой удар? Мэйс упала на колени, а не на спину. Оттеснив доктора в сторону, я шагнул за перегородку. Девушка, сидевшая на кушетке ко мне спиной, еще не успела натянуть футболку, поэтому вскрикнула и прижала ее к груди.
— Ты что, больной?
Что за… лучше бы прижала к спине. Потому что та представляла собой сплошной синяк: нежная кожа была покрыта кровоподтеками, будто какой-то гад отходил ее ногами. У меня потемнело перед глазами, кулаки сжались сами собой, концентрируя в центре ладоней силу. Я шагнул вперед, чтобы вытрясти из нее имя мерзавца, который это сделал, но Вирна отшатнулась, и это меня отрезвило. Немного.
Как же ей, наверное, больно. За всю свою жизнь я получал разные травмы. На тренировках, в море… Но я — это я.
— Кто это сделал?
— Не твое дело. — Она даже не повернулась ко мне, только выпрямилась.
— Сделайте ей полное восстановление, — велел я доктору.
Въерх изменился в лице, но не двинулся с места.
— Э-э… ньестр К’ярд, по правилам академии я не могу использовать восстановление для людей.
Что?!
— Ее избил какой-то псих, а вы мне говорите про правила?
— Эта процедура доступна только въерхам.
— Сделайте на мое имя, — прорычал я.
— Не нужно, — отозвалась Вирна. Пока мы спорили, она успела натянуть футболку. — Я не хочу.
— Тебя забыли спросить, — повернулся я к ней.
Девчонка вновь гневно сверкнула глазами и сложила руки на груди:
