Катерина не знала, что ответить. Неужели она могла рассказать всю правду о том, что Алексею была необходима грязненькая история, и она согласилась на это за деньги?
– Вы говорили, что Олеся мутит какую-то тему, – нашлась Катерина, – и я решила, что она продает… э-э-э-э… водку.
– Ты же не пьешь? – усмехнулась Синицына. – Зачем тебе водка?
– Обработать мозоль на ноге, – Катя нашла, что ответить. – У меня в комнате не оказалось ни йода, ни зеленки.
– Олеся действительно продает водку по ночам, но живет она в конце коридора, как я тебе и сказала. Ты шла в другом направлении.
Повисла напряженная тишина, было слышно, как ветер шумит в полуголых ветках деревьев.
– Мне нужны деньги, – спокойно произнесла Синицына. – И тогда я буду молчать о том, что ты стала соучастницей этого убийства.
Катерина даже сначала сразу и не поняла, о чем говорит Синицына. А когда до нее дошло, что та ее шантажирует, то она просто обалдела.
– Что? – Катя с трудом разлепила онемевшие губы. – Я же тебя спасать кинулась, а потом ты же сама его ударила…Ты же мне жизнь спасла…
– Вот и заплати мне за спасение твоей жизни, – Синицына говорила совершенно спокойно, даже устало. – Мне надо полмиллиона, и я пропаду навсегда. Через две недели я уеду отсюда, уничтожу остатки трупа, а ты напишешь свою новую книжку и вернешь себе все затраты.
– Но это ведь бесчеловечно. – Катерина не верила своим ушам. – За что?
– Я выживаю, как могу. – Синицына отмахнулась, она говорила без злобы, без пафоса, спокойно, но именно это спокойствие и ужасало Катерину сильнее всего. – Ты скоро вернешься в свою привычную жизнь, у тебя снова будут муж-писатель и путешествия по Европе, я твои фоточки в Инсте видела. А мне некуда возвращаться, и моему сыну не от кого ждать помощи. Почему я должна пожалеть тебя, если ты меня не пожалела? Ты же для чего приперлась, чтобы писать про отбросы общества? Так что же ты от нас хотела?
Катерина покачала головой:
– Я никогда не считала тебя отбросом общества, я, наоборот, думала, что ты лучше меня. – Она на мгновение замолчала, словно собиралась с мыслями, а затем продолжила: – Я действительно совершила глупость, когда согласилась на эту авантюру, но поверь мне, я не со зла! Скорее от глупости – мои книги перестали печатать, и я решила, что получу неведомые мне ранее эмоции, если окунусь в другую жизнь…
– Получила? – горько хмыкнула Синицына. – Получила эмоции?
– Даже больше, чем хотела, – ответила Катерина и ушла в комнату.
Там она легла на кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. Мало того, что она стала соучастницей преступления, так ее теперь еще и шантажируют!
«Что мне делать? – лихорадочно думала Катерина, из последних сил борясь с приступом паники. – У меня нет таких денег, значит, придется просить у мужа. Но что я ему скажу? Сказать правду сейчас уже нельзя, если начну что-то объяснять, придется рассказывать и о трупе, и о наркотиках, и неизвестно, как он на все это отреагирует. Взять кредит и отдать деньги Синицыной? Я, конечно, могу так поступить, но где гарантия, что она не заявится через месяц и не потребует еще миллион рублей? И что я тогда буду делать? Есть еще вариант пойти в полицию и во всем признаться, но, боюсь, тогда я не смогу объяснить, почему не вызвала полицию в момент убийства и зачем прятала Синицыну и сама пряталась вместе с ней на собственной даче, пока труп там превращался в кашу. Как ни крути, а выход остается только один – мне придется убить Синицыну».
Катерина понимала – это действительно единственный вариант выпутаться из кошмарной истории. Но она не представляла, как это сделает.
Совсем стемнело, Катя продолжала лежать на своей кровати, лицом к стене, когда в комнату осторожно, чтобы ее не разбудить, вошла Синицына и тоже легла на свою кровать. Некоторое время она еще ворочалась, а потом затихла и ровно задышала.
«Уснула», – догадалась Катерина, в ее глазах не было ни капельки сна, ее лихорадило и знобило, хотя щеки и пылали. Она осторожно встала с кровати, подошла к Синицыной и наклонилась над женщиной – та мирно спала.
«Если что-то делать, то сейчас», – поняла Катерина и пошла на кухню за ножом. Длинный и острый тесак оказался на своем месте под раковиной, где Павлик хранил всякие инструменты и несложные приспособления для ремонта на даче.
Катерина взяла в руки тесак – в свете полной луны, сияющей на темном небе, он смотрелся особенно зловеще, и Катерина едва не выронила его из рук.
«Ударить надо по шее, – решила она. – Затем я закатаю ее в брезент, у нас есть рулон на заднем дворе, потом положу ее в багажник и увезу к ней в комнату. И положу в ванную, рядом с …» Дальше Катерина боялась думать, чтобы не потерять запал. Она вцепилась в тесак обеими руками и решительно пошла в комнату.
Синицына безмятежно спала, во сне она повернулась на бок, и теперь ее голова немного свисала с подушки вниз – очень удобно.
«Надо поставить тазик у кровати, – сообразила Катерина. – Наверное, будет много крови, лучше, если она будет стекать в таз».
Катя вышла на веранду, взяла тазик и вернулась вместе с ним в комнату. Стараясь не шуметь, она поставила его возле кровати, где-то в районе головы Синицыной, и занесла над ее шеей тесак. Катерина была настолько сосредоточена и напряжена, что у нее ломило руки, она стиснула зубы и …
– Я не могу… – пробормотала Катя, бросив тесак себе под ноги. – Я просто не могу это сделать…
Она горько заплакала, громко, по-детски, размазывая слезы по щекам. Катерина опустилась прямо на пол, закрыла лицо руками и, вздрагивая всем телом, продолжала рыдать. Синицына спала крепко и спокойно, она и не знала, что только что была на волоске от смерти.
Глава 2
После той страшной ночи, когда Катерина хотела и не смогла убить Синицыну, прошло уже две недели. За это время шея перестала болеть, синяки сошли, труп превратился в кашу, и вчера Синицына слила его в канализацию. Пришло время прощаться, Катя с утра была в банке, взяла кредит по горячему предложению – у нее была хорошая кредитная история, и наличку ей банки предлагали наперебой, и вот теперь они с тезкой снова сидели на даче и пытались поговорить.
За окном уже была самая настоящая осень, холодная, с проливными дождями и колючим ветром. Сегодня Катерина должна была отправиться домой к мужу – по ее версии, обучение уже закончилось, и она вечером возвращалась в родные стены. Но до счастливого момента воссоединения семьи еще надо было встретиться с Ксенией Беленькой и отдать ей материал. Конечно, Катерина ни словом не обмолвилась ни об убийстве наркомана, ни о трупе, который они растворили в кислоте, ни тем более о шантажистке Синицыной. Поразмыслив об острой нехватке денег в связи с незапланированным кредитом, Катерина решила, что она все-таки проведет самостоятельное расследование и накопает чернухи для желтушного Интернет-издания Алексея. Но написала она не о «простых людях» в стиле «сосед-алкоголик женился на десятилетней девочке сильно пьющей матери, продавщице арбузов на трассе», а о тех самых «собственниках», которые в «лихие девяностые» были самыми обычными бандюганами и ворами, а сегодня гордо именуют себя предпринимателями, бизнесменами, депутатами и прочими «высшими слоями общества». Как правило, все их владения записаны на «жен собственников», оказывается, это такая профессия, «жена собственника»: тщательно отштукатуренная и перекроенная дамочка, чаще блондинка, с пятью классами образования, встает у руля компании и играет судьбами людей, которым, как теперь считает общество, «повезло меньше, чем ей». Весь этот спич она дословно записала после разговора с Синицыной – Катерине пришлось рассказать своей подруге-шантажистке всю правду до конца: она явилась в общежитие, чтобы раскопать скандальную историю, и должна сдать этот материал, чтобы получить гонорар за работу, ведь деньги сейчас (Синицына это прекрасно поняла) ей очень нужны.
