Потом по указанию особых отделов в удостоверения личности военнослужащих стали добавлять шифрованные обозначения, так что абвер просто не успевал вносить изменения. Тоже ведь просто. И тоже — целая толпа попавшихся на этих хитростях агентов.
А еще была чисто розыскная и контрразведывательная работа по поиску явок, по полученным от перебежчиков приметам их товарищей по разведшколам. Но наиболее отточенным нашим оружием были радиоигры. Они не только помогали бороться со шпионами. Посредством них осуществлялась широкомасштабная дезинформации противника по передвижениям и концентрация советских войск.
Выглядит радиоигра так. Задерживается группа абвера на нашей территории. Рация и радист с шифрами в наличии. Предатель мечтает искупить свою вину. Ну что же, идем навстречу. Военная прокуратура приостанавливает в отношении него дело. Не прекращает — кто же с крючка отпустит рыбу. Только приостанавливает. И радиоточка начинает работать.
И тут кто кого переиграет. Немцы в этом деле большие доки, у них тоже есть отработанная методика по распознаванию ложных сведений и переметнувшихся агентов.
В марте 1942 года я отправился на Калининский фронт на задержание группы, которую мы заманили в ловушку такой радиоигрой. Сумели убедить абвер, что ранее заброшенная разведывательная группа получила перспективные возможности по добыче информации стратегического характера, по железнодорожным перевозкам и переброскам войск из тыловых регионов СССР. Но группа нуждается в помощи, в том числе опытных агентурных разведчиков. Вот и забросили к нам с самолета не абы кого, а кадрового сотрудника абвера. Взяли голубчика.
Беседовал я с этим фрицем, чьи предки были из украинских немцев из Николаева, после его задержания в точке выброски. Так сказать, еще на нервах.
Гитлеровец перенес свое фиаско внешне спокойно. Видя, как в лесополосе наш снайпер положил его бойца, он не стал отстреливаться и глотать припасенный специально для таких случаев цианид. Сдался, а потом нудно долдонил мне, стараясь блюсти немецкое величие и посматривая на нас, как на диких людоедов, обманом пленивших гордого носителя европейской цивилизации:
— Ну что же, господин офицер НКВД. Надо отметить, что вы нас переиграли.
— Хороша игра, — хмыкнул я.
— А чем отличается это от покера или преферанса? Побеждает тот, у кого карта лучше, кто умеет скрывать свои чувства и имеет склонность к холодному расчету.
— Эх, вам, абверовским аристократам, все подавай азартные игры, — устало сказал я. — Нам они сами по себе неинтересны. Мы ведем войну на выживание нашего народа. И для нас самое главное — результат. Где надо — порвем в клочья, где надо — проявим чудеса хитрости, которые никаким покером не перебьешь.
После этих моих слов абверовец как-то помрачнел и приуныл.
Ну и ладно. К контакту он готов. Я доставил его на самолете «Ли-2» — лицензионной копии американского пассажирского «Дугласа» — в Москву. Игра продолжилась.
А за ней приходила новая игра…
Теплело не по дням, а по часам. Весна окончательно закрепилась на территории, объятой жестокой войной. Появлялись первые листочки на деревьях.
В начале апреля я вернулся в Москву из командировки в Особый отдел 58-й армии. Там провели такую масштабную операцию — просто душа радуется. Это мне напомнило мои старые времена Гражданской, лихие кавалеристские атаки. Агентурным наблюдением за северным побережьем Азовского моря от Таганрога до Мариуполя особисты выявили расположение и численность немецко-румынских гарнизонов. Проработали план налета на два гарнизона с целью захвата пленных, документов, предателей и уничтожения личного состава.
Привлекли силы роты Особого отдела, взводов при отделах дивизий и войска НКВД. Одновременно с налетом на побережье Азовского моря была намечена войсковая операция по всему фронту силами артиллерии, минометного огня и авиации.
Ударили от души. Мы шли по немецким позициям и поселкам, резали линии телефонной связи, расстреливали вражеские войска на улицах и забрасывали гранатами блиндажи и дома. В итоге перебили более двух сотен румын и немцев, взорвали несколько орудий и пулеметных гнезд, радиостанцию. Захватили пленных. И самое главное для меня — взяли документы о деятельности СД и группы абвера.
Вересов был удовлетворен моим отчетом. Прочитал его, отставив свой вечный подстаканник. Потом все же отхлебнул глоток чаю и, внимательно посмотрев мне в глаза, изрек:
— Ну что, пора тебе, Сергей Павлович, посмотреть на врага с той стороны.
— Зафронтовая работа?
— Да. Только она для добровольцев. Ты как, согласен?
— Ты же знаешь ответ…
Глава 7
Двое здоровенных солдат вермахта пришли, когда солнце уже перевалило за полдень, а Курган бесцельно мерял шагами свою персональную тюрьму.
— Вихади. Бистро. Шнеллер, шнеллер!
Курган натянул красноармейский бушлат, в котором его собирались забрасывать в советский тыл. И под конвоем отправился в приземистый домик на окраине базы.
Конвоир для придания пленнику энергии толкнул его в спину прикладом винтовки и опять заорал:
— Шнеллер!
Хотя Курган и так не тормозил. Просто положено бить пленных в спину.
Арестованный скосил взгляд на конвоиров. Равнодушные тупые лица. Хозяева свинарника. Всех, кто по статусу ниже их, считают за скот. Впрочем, никаких уязвленных чувств по этому поводу Курган не питал. Каждый заглатывает ровно столько, сколько может. Они могли себе это позволить. Он пока что мог позволить себе совсем чуть-чуть. Но впереди все может измениться.
Если, конечно, сейчас его не поставят к стенке… От этой мысли ноги становились ватными, Курган сбивался с шага и зарабатывал от конвоиров новый пинок с приказом:
— Шнеллер, руссиш швайн!..
В штабном помещении большую часть занимал письменный стол. За ним скучал майор Вебер.
— Ты счастливчик, сынок, — сказал он, указывая Кургану на стул.
— Почему, герр майор?
— Тебя заменили, так как по тебе возникли некоторые вопросы. Какие — не спрашивай. Незачем тебе слишком много знать и умножать скорбь свою. Но тебе повезло. Поверь на слово.
— Верю.
— Тебе повезло, что ты не попал под расстрел. И еще больше повезло, что, пока мы тебя проверяли, ты упустил свой билет к небесным ангелам.
— Что вы имеете в виду?
— Основная часть твоей группы уничтожена НКВД. Радист сумел передать последнее сообщение.
На Кургана накатила волна холодного озноба и тут же схлынула. Обычное его ощущение, когда на сантиметр удалось разминуться со смертью.
— Все, сынок, забудь, — махнул рукой майор. — Есть для тебя другая работа… Знаешь, что в Белоруссии у нас некоторые проблемы с местным населением.
