— Смышленого и головастого тебе в сопровождение нужно. Вон Степана дам. Лучше него никто здешние места не знает.
Мы углубились в проработку мероприятия.
А следующим утром я и Степан Михаленя — мощный, квадратный, бородатый, неразговорчивый мужчина лет тридцати пяти, вышли по распутице в направлении городка Владеч. До цели предстояло добираться километров сорок…
Глава 9
— Так дитев у меня аж семь штук. — Пожилая женщина выудила из шкафчика литровую мутную бутыль с зеленоватым самогоном.
— И где они? — спросил Курган.
— Только младшенькие со мной, — кивнула женщина в сторону жавшихся на лавках в глубине избы мальчишку лет тринадцати и статного восемнадцатилетнего детину с глуповатым лицом. — Остальных в Красную армию загребли.
— Загребли?! — угрожающе переспросил Курган. — В Красную армию не гребут, а призывают исполнять свой долг.
— Ну, так а я-то что? А я ничего! Красная армия — она наша родная. Забирают — значит, надо так. Долг и есть.
— То-то, — кивнул Курган.
Белорус, стоявший согнувшись в дверях избы, одобрительно рыгнул.
— А эти твои? — кивнул Курган на ребят. — Чего, решили под немцем жить, да?
— Дак нет, — произнесла хозяйка. — Но хозяйство надо держать.
— Немец твое хозяйство сожжет, если ему не противостоять.
— Ну дак мы партизанам всегда рады.
— И правильно, — кивнул долговязый эстонец по кличке Гарпун, закутанный в брезентовую накидку. — Партизан фашиста бьет.
— Ну дак пускай бьет. А сынули мои работают. Все равно же ко мне за едой придете.
— Э, нет. Пора воевать. — Курган уставился на детину. — Пойдешь в партизаны?
— Да не-ет, — протянул тот.
— Не пойдешь? — Курган выразительно положил руку на автомат.
— Ну, если только на обоз. Я стрелять не умею.
— А на обоз пойдешь?
— Пойду!
— И я. — Младший сын подпрыгнул и схлопотал от матери затрещину.
— Тогда собирайся, — кивнул «обознику» Курган.
Взяли они парня с собой. Заодно прихватили самогон для сугрева и мешок еды:
— Да не скупись. Все равно твой сын больше сожрет!
Когда отошли в лес на достаточное расстояние от деревни, Курган встал напротив «новобранца»:
— Значит, против немца воевать хочешь?
— Ну чего не повоевать? Только в обозе.
Курган передернул затвор автомата:
— Спасибо скажешь?
— За что? — Детина недоуменно смотрел на направленный ему в живот ствол.
— Что только тебя взяли, а семью не тронули.
— А чаго?
— Ты теперь не селянин, дурачок. Ты теперь партизан. А с партизанами у ягдкоманды разговор один!
И Курган нажал на спусковой крючок, испытав при этом обычный в таких случаях душевный подъем.
— Готов. — Он ткнул ногой скрючившееся на земле тело и повернулся к Гарпуну. — Ну что? За дело партизанского выкормыша прибрали?
— За дело, — важно кивнул эстонец.
Гарпун присматривал за командой и обо всем докладывал курирующему офицеру абвера, а заодно барабанил и в СД. Конечно, такой надзор радости не доставлял, и Кургану хотелось ненароком прихлопнуть стукача — несчастный случай на опасном производстве. Но начнутся разборы полетов, притом со всей строгостью — это немцы умеют. А там и до немилости недалеко. Да и все равно без присмотра ягдкоманда не останется. Приставят другого, возможно, еще хуже. Нет, надо Гарпуна к себе подтянуть. Эстонец жаден, ему нравится участвовать в дележе награбленного.
«Кадры решают все», — верно отметил ненавистный товарищ Сталин. И Курган эту мысль разделял, тщательно подбирая себе команду.
Антипартизанской войне немцы уделяли большое внимание. В разведшколах абвера на специальных отделениях готовили агентов для проникновения в партизанские отряды. Учили внедряться, выглядеть своими и заводить партизан в ловушки. Кургану выделили двух таких выпускников. Одним был Гарпун. Вторым — профессиональный разбойник с Украины, что неудивительно. По большей части ягдкоманды формировались из отпетых уголовников — те лучше других справляются с грязной работой.
Остальных Курган, не мудрствуя лукаво, набрал из числа бойцов своей бывшей специальной полицейской группы, с которой так хорошо покуролесил на просторах Белоруссии.
Да, его полицаи сдали командира тогда всем скопом. И конечно же, он был зол на них. Но понимал, что и сам сделал бы то же самое. Ничего, смирнее будут, ощущая свою вину перед ним. А за ним не заржавеет — будет постоянно напоминать, как они своего любимого начальничка предали. Но зато это ребята, не раз проверенные в деле. Свои, бандиты и мародеры, притом принадлежат ему с потрохами.
Нашел он их в охране концлагеря в Гомеле, где они подыхали со скуки и от прусской безжалостной муштры, изнывали от того, что их отлучили от грабежей и вольностей. И с радостью согласились на новое дельце.
Работа у ягдкоманды была грубая, но требовала артистизма и смекалки. Больше всего немцев пугала широкая поддержка партизанского движения среди селян. Вот команда и подрывала это самое доверие.
Каким образом? Бойцы ягдкоманды маскировались под партизанский отряд. Заходили в деревни и села. Сгоняли крестьян на площади и проводили политинформации. Мол, немец все равно победит, но мы костьми ляжем и кровь ему пустим, пусть и ценой своей собственной и вашей жизни! Речи эти вызывали у людей глубокое уныние.
Иногда устраивали такие вот добровольно-принудительные наборы в партизанские отряды. Кто шел с ними, тех и расстреливали, отведя подальше от мест обитания, как вот этого парня. Записывали их в число уничтоженных партизан, а Гарпун подтверждал — мол, все правильно.
Под предлогом прокорма партизан в лесу проводили массовые экспроприации продуктов — порой последних. Заодно не гнушались и обнаруженными ценностями. Все на борьбу с врагом! Да и расстреляют для урока в селе пару человек якобы за связь с немцами, а на самом деле наиболее богатых селян.
Заодно выявляли пособников партизан. Устраивали засады на партизанских тропах, правда, по большей части бесполезные. Один раз сами едва унесли ноги.
Партизаны, конечно же, быстро поняли, кто бесчинствует от их имени. И стали устраивать на ягдкоманды охоту. Но пока бог миловал от серьезных столкновений. А своей цели они достигали — во многих районах градус отношения к партизанам у местных жителей падал ниже нуля. У селян окончательно запутались мозги, кто есть кто.
Обычно задание команде давал заместитель командира разведшколы во Владече капитан Отто фон Файербах — пожилой, усталый, высокомерный и страшно въедливый. Он подчинялся непосредственно майору Веберу. Но сам майор давно не появлялся — скорее всего, у него были дела поважнее, чем этот кровавый маскарад.
