Гоняя слушателей разведшколы в хвост и в гриву, Курган в душе ждал своего куратора и нового задания. Теперь забросок он не боялся. Наоборот, хотелось живого дела. Самое трудное — это ожидание и неучастие в борьбе. Хотелось бить коммунистов, чтобы они опять уползли под шконку, поскуливая, как в сорок первом. Бить, бить и бить. На их территории, в глубине!
Однажды его ожидания оправдались. Но только наполовину.
За Курганом приехали из Абверкоманды-103. А потом опять был Минск. Просторный кабинет в здании в самом центре города.
— Ты опять потребовался мне, сынок, — по-отечески улыбнулся Вебер.
— В тыл Советам?
— Не совсем так. Точнее, пока что не совсем так. А дальше — посмотрим. — Майор налил коньяка себе и гостю. — Пей. Мы уже вроде как и родные. Немало вместе прошли. Сколько я тебя от виселицы спасал, а?
Он никогда не забывал напомнить Кургану о том, кому тот обязан — чтобы сверчок знал свой шесток.
— И я был прав. — Вебер отставил пустую рюмку из тонкого хрусталя. — Ты очень неплох в своем деле. Будь в тебе хоть капля немецкой крови, дослужился бы до больших высот. Но и сейчас имеешь все шансы достичь их.
— Я сделаю для этого все! — воодушевленно воскликнул Курган.
Он знал, что нацизм победит. Что СССР будет поставлен на колени. И на восточных территориях воцарятся новые реалии — жестокие, но справедливые. Каждый будет занимать определенное ему судьбой место. И его место будет в иерархии Третьего рейха наверху — максимально, как только возможно для лица без арийской крови.
Он будет присматривать за оккупированными землями и покоренными людьми. Будет наказывать, миловать, уничтожать. Станет карающей дланью и созидателем нового мира. И осознание этих перспектив пьянило.
Он больше не вор и бандит. От того Кургана осталось мало. Теперь он носитель нового порядка. Человек, которому свыше дано право убивать и прощать.
Уже не испепеляла его былая свирепая радость, когда он расстреливал людей. Раньше он сладостно тешил свое животное начало. Теперь выполняет, размеренно и четко, свою работу. Правда, еще радостно взвывает спрятанный в глубине сознания зверь, ощущая вкус крови врагов. Но Курган и не собирался давить в себе зверя окончательно. Просто тот теперь дрессированный, как немецкая овчарка, и крепко сидит на цепи. Теперь нет места лишним разрушительным эмоциям. Теперь есть суровая необходимость борьбы.
— Мы сделаем так, чтобы не только мы, но и большевики испытали на себе, что такое кошмары белорусских лесов, — сказал майор, заново разливая коньяк. — Мы будем бить их оттуда. Мы сами станем партизанами, сынок!
— Вы считаете, что Белоруссию придется оставить? — напряженно спросил Курган.
— Очень может быть. Во всяком случае к такому повороту событий надо готовиться.
— А потом?
— А что «потом»? Максимум, на что способны русские, — это выбить нас за границы СССР. Они не такие идиоты, чтобы лезть дальше, на наши неприступные укрепления, которые строились веками. И это самый наихудший для нас вариант развития событий. Русские выдыхаются. Они бросают последние резервы, выскребают последнюю сталь и бензин. Ленд-лиз — ну да, США что-то там поставляют. Но это не спасет Советы в противостоянии со всеми ресурсами единой Европы. Они отбиваются, как крыса, загнанная в угол, — из последних сил. Крыса может укусить овчарку. Но она ее никогда не загрызет. Ты в этом сомневаешься, сынок?
— Никак нет, господин майор. Я верю в победу рейха! Иначе быть просто не может.
— В общем, ты с командой создаешь склады в лесах, куда не доберутся ни НКВД, ни партизаны. Запасные базы. Тебе будет передана агентурная сеть. Когда русские углубятся в земли Белоруссии, ты должен быть во всеоружии.
— Буду, — заверил Курган.
И стал подбирать людей. Подготавливать схроны, наполняя их оружием, снаряжением и продовольствием.
Стояла трескучая зима. Советы были все ближе, и у Кургана появлялась уверенность, что работает он не зря, что скоро ему все это пригодится. Скоро эта земля будет тылом советских войск.
И еще он знал, что такая команда не одна. Немцы масштабно подошли к подготовке подполья. Они не только использовали свою агентуру, но и достаточно широко привлекали националистические элементы, присягнувшие им на верность или просто находящиеся в круге их влияния. Это и Организация украинских националистов, которая заполонила всю Украину, но неплохо себя чувствовала и в Белоруссии, и белорусские националистические организации, в том числе боевые — «Черный кот». Всех их немцы натравят на советские тылы, которые превратятся в пылающий ад.
Глава 3
В январе 1944 года Вересов назначил меня своим заместителем, одновременно вручив погоны майора госбезопасности. И у меня резко прибавилось управленческих забот. Непосредственно от проведения мероприятий по операции «Азимут» я отошел. Но продолжал осуществлять контроль.
Там дела обстояли неплохо. Наши ребята работали с азартом и даже с долей юмора. Никто не предполагал, что так долго удастся водить абвер за нос. Умельцы СМЕРШа вдохновенно сочиняли радиограммы в Берлин, которые все больше походили на бульварный роман.
В них расписывались трудности, с которыми столкнулся агент Лунь при легализации. Но он преодолел их все, вышел на своего дядю — объект «Консул». Последний находится в тяжелых думах, поскольку от него отвернулся его покровитель — «железный» нарком путей сообщения Лазарь Каганович. И «Консул» уже задумывается о том, что карьера может резко покатиться под гору. А вообще он не сильно доволен сталинским режимом, но и немцев не переваривает, так что вряд ли будет на них работать вот так сразу. Но кое-что агенту Луню у него удалось вынюхать.
Дальше мы бросали зерна дезинформации на уже хорошо удобренное и перепаханное нами поле. Мы его массированно засеивали ложными сведениями всю вторую половину 1943 и начало 1944 года — и по поводу Курской битвы, а потом создания Степного фронта, и по освобождению Харькова, Киева и других городов Украины. Самое интересное, немцы даже после выявления случаев недостоверной информации часто не могли понять, что их водили за нос именно мы. Или не хотели понимать.
В абвере тоже были азартные люди, да еще и большие выдумщики. Они предложили агенту Луню провести вербовку объекта «Консул» от имени американской разведки. Тем более заместитель наркома в Америке бывал и якобы испытывал перед этой страной благоговение, как перед лидером технического прогресса.
Радист, приданный Забродину, честно отстукивал радиограммы. До поры до времени мы его не трогали, и он был уверен, что честно работает на Третий рейх. Когда же он начал ерзать и что-то подозревать, мы арестовали его и быстро поставили в строй. Он хотел жить и был согласен на продолжение радиоигры.
Немцы загорелись идеей лжеамериканской вербовки «Консула». Настолько, что ночью забросили самолетом в тот же Егорьевский район профессионального разведчика абвера — проверенного не раз в самых деликатных и серьезных делах капитана Марка Штейнера.
