Выдержав недолгую паузу, Смолинский спросил:
— Тех троих, что убили помощника мэра Переслава, ты не зафиксировал?
— Нет. Глаза одного видел. Возможно, узнаю.
— С полицией проблем не возникло?
— Нет. Разобрались, отпустили. Кто-то видел, что они вышли из последнего вагона во время вынужденной стоянки и ушли через пути в противоположную от станции сторону. Значит, эти ребята знали, что поезд сделает остановку.
— Может быть, а может, и не знали. За Либовым у моста поезд снижает скорость и полотно там без крутых откосов. Могли спрыгнуть там без особого вреда для здоровья.
Уланов возразил:
— Обычный человек не стал бы прыгать. Только подготовленный. А что на противоположной от станции стороне?
— Дорога. Улица райцентра, ведущая к переезду и далее на трассу М-5.
— Их там ждали. Но… Владимир Алексеевич, почему у вас такой повышенный интерес к этому делу? Что-то подсказывает, не из-за меня.
— Ты должен пойти в церковь и поставить свечку. Останься ты в купе, тебя тоже убили бы.
— Вы знаете, это не так просто сделать.
— Тем не менее. Сегодня чем собираешься заниматься?
— Отдохну. Наведу дома порядок, полы помою, куплю продукты, схожу на автостоянку, посмотрю тачку, возможно, ее придется в автосервис перегнать, оплачу место, вечером, если получится, планирую кое с кем встречу.
— Женщина?
— Да, — не стал скрывать Уланов.
— Не та, с которой познакомился в поезде?
Майор вновь удивился:
— Вы и об этом знаете? Значит, дело не простое и не в компетенции полиции.
— Давай так договоримся. Вечером встречу отменишь, даже если Людмила Андреевна Седова с радостью примет твое предложение.
— Почему?
— Я подъеду!
— Вы?
— Связь хорошая, со слухом у тебя проблем не было, отчего сейчас плохо слышишь?
— Да нет, слышу хорошо, просто ваше решение совершенно неожиданно.
— Пора бы привыкнуть.
— Пора отвыкать. Или вы не помните, я больше не командир спецгруппы и не ваш подчиненный.
Полковник сменил тон:
— Я прошу тебя с 20.00 быть дома.
Уланов вздохнул:
— Ну если просите, вам отказать не могу. Буду дома.
— И еще, Рома, где бы ни был, что бы ни делал, флешка и наградное оружие должны быть при тебе. Ствол готов к бою.
— Но это нарушение закона об оружии. Я еще не зарегистрировал его в РОВД, это раз, а во-вторых, прав на ношение, а тем более на применение пистолета у меня нет.
— Считай, что уже есть. И Закон сделает для тебя исключение. Будь осторожней. И смотри по сторонам. Вполне может увязаться «хвост».
— Даже так?
— Даже так!
— Думаете, кто-то решит, что флешка у меня и попробует силой забрать ее?
— Я не исключаю этого.
— Ладно. Буду предельно внимателен.
— Чтобы со стволом в дальнейшем не возникло проблем, первым делом зарегистрируй его, а потом прибирайся, закупайся, приводи квартиру в порядок, смотри машину.
— А как насчет отдыха?
— Отдохнуть тебе необходимо. Но недолго. Оружие регистрируется в определенные часы.
— Я знаю об этом.
— До встречи, Рома!
— До встречи.
Отключив телефон, Уланов задумался. Полковник слишком хорошо проинформирован о случившемся в поезде. А ведь ничего особенного не произошло. Убийство, да, это тяжкое преступление, но в нынешние времена если и не стало повседневностью, но уже и не поднимает большого шума. Откуда Смолинский узнал об убийстве? Только от следователя или начальника отдела полиции. Почему тот связался с Управлением? А вот тут непонятка. ФСБ и ее структуры безопасностью помощников мэра не занимаются. Да и не всяких мэров, которых расплодилось в России как грибов в грибной сезон. В любом захудалом городишке обязательно есть мэр. Не глава администрации, а именно мэр. Понравилось это слово нашим чиновникам, хотя означает в переводе с латыни все того же главу администрации или градоначальника. Смолинский объяснит, а может, и не станет ничего объяснять. Заберет флешку и будет таков.
Уланов хотел позвонить и Людмиле. Довольно долго держал телефон в руке, отказался от затеи, женщина, скорее всего, отдыхает после бессонной ночи. А то, что не спала после убийства, сомнений не вызывало. Впрочем, могло быть и не так. Но беспокоить женщину не стоит. А вот наведаться в полицию, самое то. Потом все остальное. Он забрал пистолет, карточку к нему, обойму выставил, оружие в мирной обстановке должно быть разряжено. Захватив удостоверение, заменив спортивную одежду на джинсы с белой рубашкой, тапки на легкие кожаные туфли, Уланов вышел из квартиры. И тут же услышал песню из квартиры Николая Петровича. Пел он сам, и естественно, самую подходящую в его состоянии «Ой, мороз, мороз…». Но не громко и можно сказать довольно хорошо. Ну пусть попоет. Лифт был занят, майор сбежал по лестнице вниз. В почтовом ящике полно макулатуры, быстро достал, скоро должны пройти выборы в областную думу, так что недостатка в агитационных материалах не было. Роман вытащил все листовки, какие-то газеты, посмотрел, нет ли чего стоящего, и аккуратно положил стопку бумаг на подоконник подъездного окна. Другие церемонились с предвыборной агитацией меньше. Вся площадка была усыпана агитками с фото и обращения кандидатов.
РОВД находился метрах в трехстах от дома Уланова. По улице, вдоль которой за прошедший год местные предприниматели поставили с десяток торговых точек, пару кафе, одну чебуречную и шашлычную. Лихо осваивались места. Насколько он помнил, до этого здесь была стена складов. А теперь открыли точки потому, что РОВД перенесли в новое здание, как раз по этой улице. Туда постоянно ходят люди, для них и открыли. Вернее, открыли для себя, но с учетом того, что кто-то из посетителей местного отдела полиции заглянет и к ним.
Раньше на старом месте подход к отделу был свободным и только внутри здания стоял наряд перед вертушкой. Здесь же отдел обнесли высоким забором, устроили контрольно-пропускной пункт, поставили шлагбаум. В наряд выставили сразу трех полицейских в бронежилетах и с автоматами. Ни дать ни взять блокпост. А потом удивляются, почему люди боятся ходить по городу? Если уж полиция забаррикадировалась, словно ожидали нападения крупной банды, то что остается обывателю? Закрыться у себя дома, никого не впускать, никому не открывать и только изредка выходить, делать покупки или ехать на работу. Да, жизнь прогрессирует, ничего не скажешь. В Москве такого он не замечал. Но Переслав не Москва, тут лучше. Для Уланова, разумеется. Он подошел к КПП. На входе стоял рядовой. Автомат АКС-74У висел как шмайсер у немца поперек груди в легком бронежилете и разгрузке, руки на автомате. Имеющим несомненно хорошие тактико-технические характеристики, но в ближнем бою. Впрочем, дальность прямого выстрела триста шестьдесят метров, неплохой показатель. Ниже почти в два раза, чем у АКС-74, но более компактен и удобен.
