— Здравствуйте, товарищ рядовой, — поприветствовал молодого полицейского Уланов.
— Здравствуйте. К кому?
— Оружейный отдел.
— Он работает с 10.00. А сейчас.
— Не утруждайтесь, сейчас всего 9.10.
— Чего же пришли?
— Помню, раньше отдел работал с девяти часов.
— Когда это было. И вот что, гражданин, отойдите от КПП, сейчас должен начальник подъехать, он не любит, когда у пункта собирается толпа.
— Что-то я не вижу толпы.
— Отойдите в сторону! Для кого вон скамейки поставлены, — указал полицейский на череду скамеек вдоль тротуара противоположной, открытой стороны улицы.
Уланов усмехнулся:
— Не знаю для кого.
— Для таких, как вы, и давайте, давайте, если не хотите заиметь неприятности, здесь вам не рынок.
С чего вдруг полицейский сравнил РОВД с рынком, было непонятно, но пришлось подчиниться. Он обладал властью.
Не успел Уланов перейти дорогу, как на улице показался черный «Ниссан». Майор встал, «зебры» тут не было. Машина прошла мимо, водитель лихо повернул к шлагбауму, предварительно открытому. Но вдруг резко ударил по тормозам.
Уланов обернулся.
С места переднего пассажира вышел подполковник:
— Улан, ты?
Роман пригляделся: «Ба». Да это же Борька Гарин, с которым Уланов учился в одном классе.
— Борис?
— Вот так встреча. Ты в отпуске, что ли, чертила?
Подполковник подошел к майору. Они обнялись. Старший наряда стоял навытяжку. На лице смущение. Видимо, размышлял, не слишком ли грубо повел себя с товарищем подполковника.
— Не в отпуске я, Боря, совсем приехал.
— Уволился?
— Уволили.
— Так, и сюда по какому делу пришел? Знать, что я стал начальником РОВД, не мог, значит, проблемы?
— Да так пустяки, ствол надо на учет поставить. А твои «оружейники» с десяти принимают.
— Это ерунда. Уволили, говоришь? А ну пошли, в кабинете поговорим. Сегодня в УВД совещания нет, никто не помешает, и со стволом твоим все решим. Травмат?
— Боевой.
— Боевой?
— Наградной!
— А?! Ну поехали, поехали.
— Да тут тридцать метров пройти пешком.
— Тоже верно, Вова! — крикнул он сержанту-водителю, — машину заправить и держать у центрального входа. Дальше я пешком прогуляюсь.
— Понял, Борис Борисович.
Служебная машина въехала на территорию. Бывшие одноклассники прошли через КПП, старший наряда доложил об отсутствии происшествий, другие отдали честь, приняв положение «Смирно».
Товарищи сошли со ступеней пропускного пункта.
— Значит, ты, начальник районного отдела?
— Да. Недавно назначили. А ты до каких высот дослужился?
— До майора, ты и здесь обошел меня.
— Все вспоминаешь Тамарку? Но я не отбивал ее у тебя, она сама сделала выбор.
— Конечно. И это ей было нетрудно, пока я учился в военном училище, а ты в местной школе милиции.
— Кто старое помянет, тому глаз вон и не говори о том, кто не помянет…
— Не собирался.
Тернист путь начальника РОВД от КПП до кабинета. Три доклада трех разных должностных лиц. И везде надо слушать, держать руку у виска. В приемной сидела молодая блондинка в штатском строгом костюме.
Уланов еще подумал, упарится девочка в приемной. Но такова ее служба.
Она поднялась при виде начальника:
— Здравия желаю, товарищ подполковник! — выкрикнула звонким голосом.
Гарин поморщился:
— Света, сколько раз говорить, не надо так кричать, без формальностей обойдемся. Неужели трудно запомнить?
— Извините, Борис Борисович, но ваш заместитель по воспитательной работе говорит обратное.
— На то он и заместитель по воспитательной работе. Сводку за ночь принесли?
— Да. Вот.
Она подняла папку.
— Хорошо.
Подполковник повернулся к Уланову:
— Чай, кофе, что-то покрепче?
— Ты же на службе?
— Но не за рулем. И спрашиваю, что желаешь ты.
— Я, пожалуй, кофе, крепкий, без сахара и сливок.
— Ну сливок тут и без твоего желания нет, а крепкий это пожалуйста. Ты слышала, Света?
— Да, Борис Борисович.
— Сделай две чашки, только не мензурки, а нормальные чашки.
— Да, Борис Борисович.
— Ты не исправима.
Он забрал папку, открыл дверь:
— Прошу, господин майор!
Они вошли в кабинет. Обычный служебный кабинет начальника РОВД.
Гарин кивнул на кресло у журнального столика:
— Присаживайся, я сводку посмотрю и присоединюсь, заодно и секретарь сделает кофе.
— Не спеши. У меня есть время.
— Счастливый человек. А вот мне его катастрофически не хватает.
— Не надо было выбиваться в большие начальники.
— Я не стремился, но и не отказался, когда предложили.
— Отказываться от полковничьей должности глупо.
— Вот и я такого же мнения, — проговорил Гарин, присаживаясь в кресло руководителя, открывая папку.
Он изучал документ несколько минут, отодвинул папку в сторону, поднялся, прошелся к столику, присел напротив одноклассника.
Уланов спросил:
— И много происшествий во вверенном тебе районе?
— Прошедшей ночью нет. В основном бытовуха, муж по пьянке избил жену, жена огрела битой своего суженого, заподозрив в измене, два случая мелкого хулиганства, кража, ограбление. Все правонарушители задержаны.
— Неплохо работаете, Борис Борисович. А объясни-ка ты мне, почему РОВД превратили в блокпост? Раньше на старом месте такого не было.
Гарин махнул рукой:
— Это директива сверху. Из-за участившихся случаев нападения на отделы и отделения полиции.
— Что-то я не слышал, чтобы у нас повсюду бандиты только и делали, что нападали на РОВД или УВД.
— Но ты же знаешь, Рома, как мыслит начальство, лучше перебдить, чем недобдить.
Вошла секретарь, поставила поднос с чашками кофе.
— А ты-то как, Рома? — поинтересовался Гарин.
— Нормально, Борь. Буду жить, а с таким начальником по соседству, думаю, жить безопасно.
