Майор кивнул Уланову:
— Вскрывайте вход, Роман Владимирович.
Уланов достал из рюкзака свой прибор. Вставил в скважину гибкий шнур, включил систему. Шнур надулся, приняв положение выступов и впадин настоящего ключа, затвердел.
Майор повернул его и вытащил. Внутри что-то щелкнуло.
Он взялся за скобу, поднял крышку люка.
Внутренности осветил Молчунов.
Вниз вела прямая лестница.
Уланов ринулся туда. Дунин и слова сказать не успел. Но, в принципе, майор поступил правильно. Если аппаратура специалиста дала сбой, и в подвале кто-то все-таки был, с ним встретиться должен был боевой офицер.
Уланов же, включив в подвале свет, крикнул:
— Майор! Ящики вдоль стены с характерным обозначением.
Смолинскому передали голосом:
— Нашли…
Вниз спустились Дунин и Демко, Лазарев и Молчунов остались наверху.
— Вот, — рукой указал на ящики Уланов, — склад. Мы нашли его, майор.
— Да, похоже, ящики с обозначением химического оружия. Именно такие используются для транспортировки боеприпасов с зарином.
— Что будем делать?
— Спокойно, Роман Владимирович. Я говорил, спешка здесь во вред.
Он вновь открыл свой кейс, колдовал над аппаратурой недолго.
Замигали какие-то лампочки.
— Вот и нашли, — каким-то странным голосом произнес майор Дунин.
— В чем дело, Сергей Петрович?
— Промахнулись мы, Роман Владимирович.
— Не понял? Что значит промахнулись?
Дунин выдал приговор:
— В подвале нет отравляющего вещества. Ни-ка-ко-го!
— Что? — остолбенел Уланов, придя в себя, показал на тару: — но вот же ящики.
Дунин вздохнул:
— Да ящики есть, ровно тридцать штук, сколько и должно быть, но они… пусты.
— Как же так? Что значит пусты?
Уланов бросился к ящикам, вскрыл ближний, только деревянные подставки внутри да поролон. То же самое во втором, третьем… десятом.
Он опустился на один из них.
— Ничего не понимаю.
— Вот и я не понимаю.
Дунин поднялся наверх, выключил генератор. И вообще отключил всю аппаратуру, кивнул Молчунову:
— Прапорщик, сложите все в контейнер.
Известие о «пустышке» облетело всех, и у всех офицеров и прапорщиков было недоумение на лицах.
Пробился сигнал вызова Смолинского.
— Да?! — ответил Уланов.
— Ну что там у вас, говорить можете?
— Лоханулись мы, Владимир Алексеевич.
— Что? Что значит ло… что значат твои слова?
— А то и значат, ящики из-под химических зарядов в подвале, а Гекзина нет.
Минутная пауза. Затем недоуменное:
— Как это нет?
— Вот так, ящики пустые. Боевики успели вывезти заряды.
— Но когда?
— Вы у меня спрашиваете?
— А ну наверх, в холл первого этажа.
— Иду.
Уланов чувствовал себя разбитым. Неожиданно навалилась усталость, раздражение, сменившееся обреченностью.
Он присел на подлокотник кожаного кресла, поставив между ног ненужный теперь «Винторез»!
Полковник Смолинский буквально ворвался в холл.
— Улан! Что все это значит?
Ответил Дунин:
— Не кричите, Владимир Алексеевич. На этот раз террористы переиграли нас. Страшно подумать, что сейчас где-то они могут закладывать заряды со смертельным веществом.
Полковник потер виски:
— Так, спокойно, спокойно. Ящики здесь, значит, со складом мы не ошиблись. Но… террористы каким-то образом узнали об акции. А посему вывезли заряды. И было это до выхода на позиции наблюдения группы УФСБ Шанина, то есть до 11 утра. В Москве переправить заряды без тары они не могли, да и в Переслав тоже. Их опасно по шоссе везти, не то что по грунтовкам, так как заряды без контейнеров, разобьется один, второй, и хана перевозчикам. Следовательно, вывезли аккуратно и куда-то недалеко отсюда.
Уланов проговорил:
— В районе, товарищ полковник, десятки населенных пунктов, столько же всяких делянок, глубже на северо-восток болота, но не сплошные, сначала с островами, охотничьи и рыбацкие дома на озерах, уйма мест, где можно спрятать заряды.
— Надо думать, Рома.
Голос подал Чернов, вошедший в холл:
— Охрана не могла не видеть, как заряды вывозились из усадьбы и направление вывоза. Нет, то, что это смертоносные заряды, они наверняка не знали, но машину…
Полковник кивнул:
— Охрану сюда. Всех троих. Развязать, кляпы снять. Привести в себя.
Охрана пришла в себя. Им дали время размять руки и ноги.
Лютиков и Лазарев ввели всех троих.
Те с испугом смотрели на вооруженных бесшумным оружием, в новой боевой экипировке суровых мужчин.
Полковник подошел к ним:
— Старший кто?
— Я, — ответил довольно коренастый мужчина.
— Кто, я?
— Жаров Алексей, начальник наряда по усадьбе.
— Когда заступили?
— В 20.00.
— Кто до вас стоял?
— Наряд Коли Матвеева.
— Сутками службу несете?
— Так точно.
Смолинский сунул перед физиономией старшего наряда удостоверение:
— Врубаешься, кто здесь работает?
— Управление по борьбе с террористической угрозой службы безопасности? — изумился Жаров.
— Именно, а я полковник Смолинский. Мне надо знать, что происходило в усадьбе вчера и сегодня до 11.00. Телефон есть?
— Ваши забрали.
Смолинский кивнул:
— Вернуть!
Лазарев сходил к Громову, находившемуся с Киселевой и перебинтовывавшему женщине ссадины на коленях у внедорожника. Вернулся.
— Ему! — кивнул полковник.
Жаров взял телефон.
— Твой?
— Так точно.
— Звони Коле Матвееву.
— Но…
— Никаких «но», плевать мне на время. И предупреди, взбрыкнет, его прессанут ребята из местного ФСБ. Да так, что на всю жизнь запомнит.
Старший охраны проговорил:
— Да я не в этом смысле.
— А в каком?
