Так и дошли до второго выхода из галереи. Того самого, что был заложен крупными и мелкими камнями, скрепленными раствором. Майор Волосняков повернулся к этой кладке боком и принял боевую стойку, словно собрался испытать стену на удар ногой.
— Дмитрий Валентинович, — спокойно сказал капитан Севастьянов. — Будь я бандитом, я не поленился бы заложить и в эту стену взрывное устройство…
И он для наглядности не постучал, а надавил пальцем на камень.
Майор уже сделал скачок, чтобы ударить в кладку ногой с классической «вертушки»
, но вовремя остановился.
— Думаешь, заминировали?
— Не знаю. Но я бы заминировал на случай, если кто-то с кувалдой пожалует или у кого нога, как кувалда. Это естественная мера безопасности.
Волосняков тут же встал прямо, отказавшись от мысли испытать силу своего удара.
— Вперед… — прозвучала его короткая команда.
— Второй, я — Сварог. Как я понял, до второго входа дошли?
— Да, Василь Василин. Двинулись дальше.
— Как там уровень? В глубину сильно уходит?
— Пока очень плавно, почти незаметно понижается. Местами даже ровно идет, из-за чего речушка разливается от стены до стены.
— Стены не размывает?
— Нет, командир. На это, думаю, еще пару тысячелетий потребуется. Хотя у меня всегда была напряженка с точными науками, я определяю, как военный гуманитарий, с гиперболой.
У майора Волоснякова, в дополнение к военному, было и гуманитарное образование, он окончил исторический факультет университета. Но не гордился тем, что знает историю, и, даже напротив, утверждал, что историю не знает никто. А все летописи писались под конкретных правителей и в угоду им, и потому верить летописям нельзя. Таким образом, Дмитрий Валентинович считал историю излишне субъективным предметом и наукой только отчасти.
— Ладно. Докладывайте чаще. Вертолеты в нашу сторону уже вылетели, а машины уже отправлены. Потому просьба — постарайся отработать в темпе, но с соблюдением осторожности…
— Кто раньше прибудет, машины или вертолеты?
— Мы рассчитывали так, чтобы сначала прибыли машины, разгрузились, а потом на тех же машинах доставить туши как можно дальше в ущелье.
— Когда мы проход расчищали, валуны скатились вниз. Теперь там ни одна машина не проедет. И убрать их — возможности нет. Машина такой груз не потянет. Там практически нет уклона. Мешки здесь будут разгружаться, а туши?
— Это вопрос вопросов. Я поговорю с вертолетчиками. Может быть, произведем десантирование туш перед входом в пещеру. Я уже и командующему о такой возможности доложил. Другие варианты есть?
— Только тащить их на себе. Возможно, под обстрелом.
— Это отпадает. Когда у них похороны погибших бандитов?
— Мне они не доложили. Но, думаю, будут хоронить с утра. Потом лягут отсыпаться.
— Хорошо. Работай. Конец связи, Второй…
— Конец связи, командир…
В разговор вступил капитан Анциферов:
— У меня новости появились. Могильщики свою работу закончили. Собрали инструмент.
К ним пришли еще двое. Какой-то хромой и старик с палкой. На палку опирается. Смотрели могилы, велели могильщикам что-то подправить, старик своей палкой показывал, те выполнили. Уходят все вместе, вчетвером. Откровенно торопятся…
— Хорошо, что мусульмане стремятся похоронить своих мертвых как можно быстрее, — заметил Сварог, думая, видимо, о своих предстоящих делах.
— И хорошо, что они не пьют на поминках… — вставил старший лейтенант Африканов. — А то, как у нас полагается, выпили бы, добавили, потом бы еще выпили, забыли, по какому поводу пьют, достали бы гармошку, сплясали бы на столе, потом на гробу сплясали бы. И до следующего утра сидели бы…
— С другой стороны, — заявил капитан Анциферов, — воевать с пьяными или обкуренными — одно удовольствие. Они пулям не кланяются, в полный рост прут. Рыцари, блин, без страха и упрека. Бей их в свое удовольствие хоть пулей, хоть кулаком — кому что больше по душе.
— Ладно, до битья дело еще не скоро дойдет. Пока работаем… — резюмировал Сварог. — При полной осторожности.
— Мы как раз дошли до разветвления галерей, — сообщил майор Волосняков. Пока все с картой совпадает. Память у того шулера в самом деле отменная. Сейчас согласно карте будет следующий заложенный кладкой выход.
— Профессиональная память, — поправил старший лейтенант Африканов. — У меня был знакомый шулер. Десять минут с ним поиграешь, когда он тренируется, и уже каждую карту в колоде назвать может. По рубашке запоминает. С такой памятью хоть завтра в разведку брать можно… Я даже позавидовал.
— Если бы он еще и стрелять умел… — подсказал Дмитрий Валентинович. — Хотя бы как ты… Тогда можно было бы подумать.
— Стрелять он умел. За это и посадили. Его «крутые» парни убить хотели. Он отстреливался. Они с автоматами приехали, у него один пистолет. Из пятерых уложил наглушняк троих. Двоих врачи потом еле откачали. По пуле в голову получили. А ему девять лет впаяли. Скоро выйти должен, если еще не вышел. Снова убивать будут — опять сядет, но в обиду себя не даст.
— Достойный, наверное, человек, — согласился Василий Васильевич. — Но ты не отвлекай народ болтовней. Сам на мину наступишь…
Командир намекал на случай, когда группа искала бандитский схрон в Чечено-Ингушетии и старший лейтенант Африканов, шагая, как и все, по корням деревьев, один раз промахнулся ногой, наступил на мину, последовал взрыв, но снайперу только каблук оторвало. Этот случай в группе знали все и шутили потом, спрашивая, когда Саня в Африку за каблуком поедет, потому что он сам пошутил, что каблук от взрыва наверняка до Африки долетел. Как обычно, снайпер и тогда обыгрывал в разговорах свою фамилию.
Малая группа тем временем осматривала развилку галерей. Согласно предварительным расчетам, именно здесь, в новой галерее, мог находиться лагерь бандитов. Неподалеку было одно из возможных мест, где удобно и палатки поставить, и находиться не слишком далеко от выхода на поверхность.
Этот факт заставлял бойцов группы проявлять осторожность и передвигаться скрытным шагом. То есть делать осторожный шаг, потом подтягивать другую ногу и только после этого идти дальше. Причем шаги должны делаться автоматически, а сам боец должен держать оружие наготове и следить за всем окружающим пространством, быть готовым к любой неожиданности.
Болтать о чем угодно в такой ситуации мог себе позволить только один старший лейтенант Африканов, поскольку только его болтовня не отвлекала от дела и не мешала боевой сосредоточенности. И хотя тепловизор не показал впереди ничего опасного, осторожность все же соблюдали, пока не вышли на место, которое и было определено по карте как один из возможных лагерей.
Но здесь не было следов лагеря: ни головешек от костра, ни следов от палаток в виде отверстий под ногами от вбитых кольев. Однако отсутствие результата тоже всегда считается результатом, потому что сокращает варианты поиска настоящего, конечного результата.
