— Все понял, товарищ майор. Вопросов нет.
— Приступай… Ищи себе позицию… Ты сам того… Уверен в себе? Не уснешь на посту? А то темнота на многих усыпляюще действует… Только сразу говори.
— Мне вообще больше свойственна бессонница, чем сонливость, — усмехнулся лейтенант.
— Писатель Айзек Азимов сказал, что бессонница, это когда не можешь спать, даже когда пора просыпаться, — к чему-то вставил капитан Севастьянов.
Но майор Волосняков понял его, видимо, правильно.
— Бессонница — это состояние, при котором человек находится в полудреме. Он и не спит, и не бодрствует, но все его реакции заторможены, хотя он думает, что бодрствует. Отставить бессонницу! Находиться в постоянном напряжении и ожидании! Это категоричный приказ, а не просьба! От твоего состояния, лейтенант, зависит не только твоя жизнь, но и жизнь офицеров нашей группы, и жизни твоих солдат. Это ты должен твердо себе уяснить.
— Я уяснил, товарищ майор, — серьезно согласился Юржаковский. — Но у меня вопрос…
— Слушаю…
— А не могут бандиты по речке перебраться в другую галерею?
— Могут, только если у них у каждого будут акваланг и подводные фонари. Речка в той галерее ныряет под тупиковую скалу. Проходит под землей больше тридцати метров и выныривает выше по течению в другой галерее. Но бандиты в речку даже не войдут. Я позабочусь об этом… И уж нырять-то они тем более в нее не решатся. Это гарантировано. Речка воняет свиным навозом…
— Они знают, чем воняет?
— Я им объясню… Они тогда близко к воде не подойдут.
— Тогда я пошел, товарищ майор.
— С Богом…
* * *
Очки ночного видения позволили майору Волоснякову и капитану Севастьянову беззвучно добраться до передовой позиции, откуда им был виден головной грот рядом с центральным входом в пещеру. Только капитана Анциферова они не увидели.
— Анциферов! — строго позвал майор.
— Здесь я! — отозвался Александр Алексеевич. — Головы поднимите.
Волосняков с Севастьяновым посмотрели. Сбоку из стены выпирал горизонтальный плоский камень толщиной в полметра. Снизу казалось, что камень упирается в потолок галереи. Но сзади между камнем и потолком высовывались ноги капитана Анциферова. Значит, он, пользуясь своими небольшими габаритами, умудрился протиснуться между камнем и потолком. Хорошее место для засады, но у Дмитрия Валентиновича были свои планы: засаду устраивать он не собирался, как не желал вообще статичного состояния.
— Выспался? Тогда спускайся со своих полатей, будем работать. А где бандиты? Почему не вижу? Надеюсь, ты не всех перебил?
— Уже несколько минут не вижу. Недавно дымком откуда-то тянуло. Может, голод их замучил, решили перекусить?
— Ничто так не притупляет голод, как жажда, пусть попробуют утолить жажду из реки. Их потом долго рвать будет, — сказал майор, снимая с плеч лямки рюкзака и вытаскивая оттуда коробочку с громкоговорящим устройством. В коробочке была инструкция, но прочитать ее с помощью очков ночного видения было невозможно. Но инструкция была и не нужна.
Спрятавшись за камень, Дмитрий Валентинович подсветил фонарем и увидел у себя в руке прибор размером с обычный студийный микрофон. Сдвижная кнопка под пальцем с одной стороны была обозначена красной точкой, с другой — зеленой. Сейчас кнопка стояла рядом с красной. Громкоговорящее устройство не работало. Значит, следовало сдвинуть кнопку в сторону зеленой, и оно начнет работать.
Сейчас уже не было необходимости скрываться. Волосняков сдвинул кнопку и кашлянул в сеточку микрофона. Под сводами эхом прокатился странный звук, ничуть на кашель не похожий, но леденящий душу даже тем, кто знал его происхождение. Это походило на рык ископаемого динозавра, несколько тысячелетий проспавшего в глубинах пещеры и теперь проснувшегося. Эффект превзошел ожидания.
Но майор не торопился начать переговоры с эмиром Ягдарбековым. Для начала он попросил капитана Севастьянова на своем планшетнике сделать запрос, где находится планшетник майора. Гаджет выдал точку на карте. Волосняков посмотрел. Его планшетник находился в стационарном состоянии в самом начале перехода из галереи в галерею. То есть лейтенант Юржаковский уже успел и до соседней галереи прогуляться, но удобной позиции там не нашел и потому вернулся к началу прохода. Там позиция, на взгляд самого Дмитрия Валентиновича, была не самая удобная: слишком близко был поворот и стрелять придется, когда противник будет уже на дистанции пятнадцати метров. Это обоюдо-опасная дистанция.
С другой стороны, проход там имеет низкий свод, и бандитам придется передвигаться или на четвереньках, или сильно согнувшись, или вообще гусиным шагом. Такие способы передвижения обязательно выдадут бандитов, покажут лейтенанту их приближение. Во-первых, дыханием, которое обязательно будет более громким, чем при естественной ходьбе, во-вторых, Юржаковский будет иметь возможность стрелять раньше, чем бандиты обретут способность к маневрированию. И увидит он их раньше, чем они сумеют выпрямиться в полный рост, чтобы сделать атакующий рывок. Только вот дистанция опасна тем, что бандиты могут не побояться обвала и бросить гранату. А на такой дистанции бросить ее можно даже из положения лежа. Будет обвал или не будет — это еще неизвестно. Но фанатики на такие действия пойти могут, если будут уверены, что вместе с ними накроет и противника. Хотя удержать их может то, что после обвала проход станет заблокированным и они, если и останутся в живых, лишатся возможности перехода.
Однако уже одно то, что лейтенант Юржаковский устроился на позиции, давало возможность майору Волоснякову действовать.
Впереди промелькнула какая-то тень. Промелькнула и исчезла.
— Видел что-нибудь? — подняв бинокль с тепловизором, спросил Дмитрий Валентинович капитана Севастьянова. Позицию самого майора прикрывало несколько крупных камней, которые сильно ограничивали обзор. Капитан Анциферов только-только слез со своего камня-лежанки, не успел еще приложиться к прицелу, и потому спрашивать его смысла не было.
— Видеть не видел. — Севастьянов снял с каски очки ночного видения, которые теперь только мешали, аккуратно собрал их в состояние хранения и убрал в рюкзак, который снял заранее. — Но показалось, что впереди камни брякнули. Словно кто-то прыгнул и неудачно ногой оттолкнулся. Сдвинул подошвой кучу камней, когда перескакивал открытый участок. Это плохо. Это значит, они знают, с какой стороны мы к ним подходим. Определили, откуда рык микрофона раздался. И мы можем начинать стрелять, ничего при этом не теряя. И пора бы уже начинать…
И тут же наушники донесли до бойцов звук далекого выстрела снайпера.
— Саня, кого испугал? — спросил Волосняков.
— Его уже не испугаешь. Люди без головы ничего не боятся. Даже если они не всадники. Ему пуля голову снесла. От такой пули мозги до Африки долетят. Высунулся, идиот, посмотреть, что снаружи делается. С биноклем устроился в самом уголочке. Не понимал, дубина, что тепловизор все равно его в любом углу покажет.
