— Конечно знаю.
— Ко мне прислали четыре. Бой шёл недолго, никто из егерей не ушёл, не было у меня привычки отпускать тех, с кем я веду бой, живыми. Только трофеев было мало, оружие да форма. Эти гады умные оказались, технику в стороне оставили. Перебив их, я собрался и поехал дальше. Недолго проехал, обнаружил окапывающийся полицейский батальон. Тоже полнокровный, техники не было, но были пушки и миномёты. Уничтожил батальон полностью за час, даже немного трофеев взял, из артиллерии, остальное облил бензином и сжёг. Наступила ночь, это позволило мне оторваться от преследования. Двигался всю ночь и некоторое время утром, после чего встал на днёвку. Решил пообедать. Представляешь, немцы меня снова нашли и сами ко мне вышли, подполковник шёл по полю к лесу, где я разбил лагерь и махал белой тряпкой. Решили пообщаться. Это был один из офицеров, что занимался уничтожением подполья на Украине, партизанских отрядов и диверсионных групп. Очень умный тип, я с ним разговаривал. Так вот, знаешь, что он попросил?
— Что? — не выдержал тот.
Если другие офицеры слушали меня с явно скептическим выражением лица, кстати, двое обходили с фланков, отрезая мне путь к выходу, то старлей слушал как раз ну очень внимательно. Я же говорю, умный он.
— Он попросил больше не убивать немцев. Очень вежливо. Мне нравиться, когда люди умеют просить, тот это делал с достоинством и верой в себя. То есть нормальный такой мужик, характером чем-то в меня. Так вот, он аргументировал это тем, что один раз я немцев не тронул. Было такое, простых работяг и солдат я не трогал, оставлял в живых, остальных уничтожал. Это карателей, эсэсовцев, и летунов. Летуны мне больше всего не нравились. Помню сорок первой, когда я вместе с погранцами чистил тылы наших армий от немецких диверсантов. Постоянно летали, расстреливая колонны беженцев, санитарные колонны или госпиталя. Тот подполковник, попросил немцев не трогать, но… на остальных ему было плевать. Просил он только за своих, что я буду делать с полицаями, литовцами и другими народностями, что служат им, ему было всё равно, главное немцев не трогать. Знаешь, я дал ему такое общение. В результате, немцы сделали вид, что меня нет и я спокойно завершил свои дела, не отвлекаясь на них. Так вот встаёт вопрос, если я за несколько минут уничтожил два полнокровных батальона, причём готовых к бою, с тяжёлым вооружениям, то что мне может сделать кучка вооруженных офицеров, из которых двое тыловиков, остальные имеют кое-какую начальную подготовку?
— Парень, мы внимательно выслушали ту чушь, что ты нёс, не впечатлило, — сказал майор.
— Ты их усыплял? — спросил старлей.
— Ты действительно очень умный, — с заметным уважением протянул я. — Да, именно так… Как я понимаю, вам нужно доказательство моих профессиональных качеств? Товарищ майор, у вас как я вижу в руках классическое табельное офицерское оружие РККА, «ТТ». Предлагаю выпустить в меня весь магазин. Цельтесь в корпус, не хочется, чтобы кто-нибудь позади меня пострадал.
— Позади тебя никого нет, там гардероб, — усмехнулся майор. — Предложение интересно, но я будут стрелять по конечностям.
— Милости просим.
Тот выстрелил и удивлённо посмотрел на безмятежного меня. Я даже не дёрнулся, то есть никто этого не заметил, настолько я был быстр. После этого «ТТ» в руках майора загрохотал, пока затвор не встал в заднее положение. Никогда я ещё не замечал к себе такого ошеломлённого внимания. Показав открытые ладони, на которых лежали пойманные пули, кстати, горячие, я высыпал их на пол. С шумом как от града те простучали по паркету зала.
— Как видите. Убить меня очень сложно. Надеюсь на этом попытки прекратятся, потому как если вы решите продолжить действовать в этой манере, то в этот раз работать так же аккуратно как в вашем управлении я не буду. Вполне возможно все кто попытается меня взять, умрут. Да нет, не возможно, точно умрут. Я очень не люблю, когда в меня целятся из оружия, а когда я не люблю, то нервничаю, когда нервничаю, то злюсь, а когда злюсь, то люди вокруг меня начинают умирать. Надеюсь, я внятно и понятно пояснил суть моих претензий? Опустите всё же оружие, не люблю, когда в меня целятся, а когда…
— Всё-всё, мы поняли, не надо повторять, мы опускаем оружие, — отреагировал старлей. И сделав большие глаза, явно на что-то намекая, посмотрел на майора. Кстати, последний уже перезарядил свой пистолет.
Тот, подумав, нехотя кивнул и убрал оружие в кобуру, после чего офицеры стали собираться группкой, а майор спросил:
— Хотелось бы знать, что вы ещё замыслили совершить в городе? — спросил майор. — Да и вообще что за причина заставила вас вернуться сюда?
— Хм? — задумчиво протянул я. — Пока особо планов не было. Разве что встретится со Сталиным. Я для того и пришёл в ресторан, решил через одного из чиновников передать весточку, а раз тут у нас получилась такая встреча, то могу передать и через вас. Это несильно надёжно, но хоть что-то. Кстати, надо было тому вашему коллеге, что уже убежал за помощью, сообщить об этом. Чем быстрее организуется встреча, тем лучше. Если что, я за своим столиком.
То, что я точно распорю брюхо распорядителя, а я реально собирался так сделать, зол был на то, что тот меня кинул с ужином, между прочим оплаченным, сам распорядитель тоже поверил. Представляете, пока я шёл от входа в зал, где так и стоял пока общался с офицерами НКВД, к столику, трое официантов застелили новую скатерть, быстро раскидали тарелки и подали новое блюдо, то самое что я заказал, шницель из говядины. Куда делся главарь шайки и его подручный я не заметил, вроде через кухню ушли, что-то такое было, отметил краем зрения.
Осмотрев стол, я покосился на бледного распорядителя, тот ещё немного и затрясётся от нервного напряжения и кивнул.
— Ладно, живи. Только это я не заказывал, — указал я на десерт.
— Подарок от ресторана. Бесплатно.
— Хм, спасибо, — удивился я, после чего сел за столик.
На этом конфликт был исчерпан, пока блюдо не остыло, я поправил салфетку на груди и стал ужинать. Время восьмой час. Да и хотелось. Когда я уже сыто отвалился от стола и лениво ковырялся в остатках десерта, изредка с шумом запивая его горячим настоящим грузинским чаем, а не поделками и не эрзац, ко мне подошли двое. Тот майор и старлей-Сергей.
— Разрешите? — достаточно вежливо поинтересовался майор.
— Да, пожалуйста, — кивнул я.
От сытости на меня напало добродушие, так что я смотрел на всех вокруг, если не как на друзей, то как на хороших знакомых точно. Это когда я голоден злой как собака, когда сытый вполне ничего.
Когда офицеры устроились на стульях, напротив меня, то майор поинтересовался:
— Хотелось бы узнать причину вашего желания встретиться с товарищем Сталиным.
Говорил тот негромко, хотя музыка оркестра, да и шум в ресторане вполне себе позволял разговаривать и погромче. Народу в зале стало заметно меньше, умные его покинули во избежание так сказать, кстати, все воровские шайки так же незаметно испарились, но приходили новые посетители и занимали их, так что место пусто не бывает.
