И почему нельзя проникнуть к нему в голову… Невозможно вот так сидеть на одном месте, как требует того Донских, вязать, читать молитвы, смотреть в потолок. Такое точно не для меня.
— Глиняная башка, — я погладила его по щеке, — ты чего, решил меня бросить? Ты же никогда не оставлял меня одну. Проснись.
Ответа не последовало. Арсений продолжал лежать неподвижно, лишь только приборы, контролирующие показатели жизнедеятельности, монотонно попискивали в такт часам на стене.
— Лечащий врач надеется на скорый прогресс в его состоянии, — тихо произнесла мама, закусив губу, — их радует реакция его мышц на тесты. Вчера мне даже показалось, что он что-то пробормотал. Бессвязно, но, кажется, это были слова. Не думаю, что медсестра мне поверила, по ее мнению, это был просто шумный выдох. Возможно, я выжила из ума, но он точно шевельнул губами.
— Его мозгу просто нужно время, чтобы восстановиться. Когда это произойдет, он вернется к нам, — я легонько сжала его руку. — Сеня, вставай, слышишь? Хватит уже валяться. Ты нам всем очень нужен тут. Когда завтра приду, я хочу видеть, как ты смотришь на меня.
— Врачи настраиваются на благоприятный прогноз течения болезни. Так мне вчера сказали.
— Я очень на это надеюсь, мама. Лишь бы он был жив, а уж мы-то его выходим! Любого.
— Ты совсем исхудала, дочь, займись для начала собой. Одни глаза на лице остались. Тебе не помешало бы выспаться. Вернись на работу, иначе потеряешь место, а здесь я сама справлюсь.
Мне стало неловко при упоминании о потерянной должности, но я не собиралась пока посвящать в это маму. Достаточно с нее переживаний.
— Хорошо, — я подошла к старой раковине возле стены и посмотрела в зеркало.
— Девочки твоего возраста все уже почти замужем, дочь.
— И что с того?
— Пора заняться собой, Саша.
— Мам, ты не нашла лучше времени для разговора, как сейчас в больнице?
Она продолжала не спеша орудовать спицами, почти беззвучно и не глядя в мою сторону.
— Не злись на меня. Кто еще скажет, если не я.
— Я и так все знаю.
— Тебе стоит научиться быть женственнее, мягче. И не разбрасываться мужиками.
— Это ты кого имеешь в виду? — я села обратно на стул возле Сениной кровати и погладила его руку.
Мне был неприятен весь этот разговор. Будучи в некотором роде замкнутым человеком, я хоть как-то могла иногда потерпеть разговоры о работе, но личную жизнь не собиралась обсуждать ни с кем. Зная, что мать собирается завести старую шарманку про мои постоянные неудачи во всем, я заранее напряглась и выпрямила спину.
Сеня наверняка рассказал маме, что мы с Мишей разъехались. Чертов болтун! Может, даже упомянул, что я ходила на свидание. Пару раз. С таким же неудачником Егором из хрен-его-знает-какой-то-там жилконторы. Не люблю вспоминать об этом.
За ужином в кафе я целый час пялилась в окно на счастливую парочку, стоящую вместе под одним зонтом на мостовой. Шел сильный дождь. Они были веселые и влюбленные, заметно стеснялись друг друга, но улыбались и флиртовали. Девушка стучала зубами от холода и прижималась ближе к своему кавалеру. Наверняка первое свидание: эмоции, притяжение, захватывающее дух.
Я не могла оторваться от них и совершенно не слушала, что мямлил себе под нос этот жилконторщик, ковыряясь в салате. Мне не хотелось затащить его к себе домой, соблазнить, заняться сексом. Хотелось смыться. Смыться подальше и побыстрее. Поэтому на следующий после того ужина день я плавно перестала отвечать на его звонки, не перезванивала, а потом и вовсе заблокировала.
— Не важно, — мама невозмутимо продолжала колдовать над пряжей, изредка отдергивая нитку. — Просто в твоем возрасте нужно цепляться за хорошего мужчину, нужно ценить, не выпячивая вперед своё эго. Твои шансы встретить такого же порядочного парня, как Миша, улетучиваются с каждым годом.
— Мамочка, — я искренне улыбнулась, глядя на нее. — Ты только не придумывай мне проблемы, которых у меня нет, хорошо? Я понимаю, что ты заботишься о своей стареющей дочке, но ведь от таких слов я могу испугаться и броситься на шею первому встречному.
Я рассмеялась от всей души. И Сеня бы тоже рассмеялся, будь он в сознании. Он всегда относился ко мне как к ребенку. А вот Мишу терпеть не мог, либо огрызался на него, либо проходил мимо, словно того не существует. Только сейчас я понимала, какой удачей было избавиться от Миши-диванодава малой кровью. Давит, наверное, сейчас чей-нибудь диван, жрет пельмени и котлеты, смотрит телевизор с бутылкой пива и не утруждает себя поработать ершиком после того, как нагадит.
Меня передернуло.
— Саша, ты бросай уже эти свои сентиментальные романчики, книжки о любви и прочую беллетристику. Поверь, принца на белом коне уже не будет. И точно не в этом городе. Оглянись, сколько вокруг нормальных земных мужчин. Тебе пора выходить замуж, рожать детей. Кому нужна будет через пару лет тридцати с хвостиком лет стареющая тетя? — Взглянув на меня из-под бровей, она поправила очки. — И перестань смеяться. Я говорю серьезные вещи! Кто тебе еще скажет правду, если не мать?
— Мам, сейчас другие времена, — попыталась оправдаться я, сдерживая смех, — не подгоняй меня, пожалуйста. Как случится, так и случится. Не найду, буду жить одна, заведу десять кошек!
— Хоть бы губы накрасила, Саш! Ну, кто на тебя такую серую взглянет?
— Да не идут мне ваши губы, — рассердилась я. — Хватит, мам, честно! Я чувствую себя юной, выгляжу так же, всё натуральное. Что еще надо? Я никогда не красилась, и ради того, чтоб продать себя подороже, точно не начну. Заканчивай переживать, у твоей дочки все в порядке.
— Твой сосед, Кирилл, хороший парень, обходительный. Очень мне понравился. Выглядит статно. Квартира, машина, работа. Почему бы тебе не обратить свое внимание на него?
— Да, — закрыв глаза, я захихикала. Сенька бы сейчас упал от смеха. — Кирилл — жених завидный, только у него есть… мм… девушка!
— Жалко, — мама положила вязанье на подоконник и налила себе стакан воды. Её глаза внимательно изучали меня.
— Не надо меня сканировать, мам. Всё в порядке, честно. У меня вагон женихов на примете! Как только созрею для семейной жизни, сразу свистну, и они прискачут табуном. Знай успевай выбирать.
— Даже когда тебе очень плохо, ты никогда не рассказываешь мне. Кому угодно, только не маме. — Она обиженно надула губы и, взяв стакан с водой, села.
Глядя, как она пьет воду маленькими глотками, я медленно выдохнула. Мама, как всегда, была права.
— Просто я предпочитаю делиться только самым главным и важным. А личные переживания только наедине с самой собой. Уж прости.
— Как тебе тот молодой следователь? — от ее сверлящего взгляда мне становилось неуютно. — Он так теряется, когда ты входишь в комнату. Очевидно, что ты ему нравишься. Не упусти момент.
