— Простите, — замешкалась я, — это будет не совсем удобно. Если хотите, могу приехать к вам в участок и сама посмотреть на это кольцо. Или отправьте мне на телефон.
— Саш, тебя там слушают, что ли? — Голос Сергея стал серьезнее.
— Вы правы, так будет лучше… Отправьте мне на сотовый.
— Там мама рядом с тобой?
— Да, — ляпнула я, желая поскорее прекратить этот разговор.
— Я все понял, передай ей привет от будущего зятя.
— Обязательно, — мне пришлось вцепиться в столешницу, чтобы не упасть.
— Саш…
— Да?
— Спина не болит?
— Что? — поняв намек, я покраснела еще гуще.
Тимофеев не сводил с меня взгляда, напряженно следя за губами.
— Хочешь, я приду сегодня, намажу кремом и помассирую твой ковровый ожог?
— Спасибо, я сообщу, если потребуется помощь, — возразила я, облизывая пересохшие губы.
Мне стало ужасно жарко в свитере. Захотелось неотлагательно выйти на воздух. Мысленно я уже ненавидела Донских за этот звонок.
— Хочу тебе кое в чем признаться, — продолжал Сергей, — но боюсь, что тебя напугают мои слова. Хотя нет, не боюсь.
— Говорите, я слушаю.
— Саш, я очень скучаю. Ты — лучшее, что происходило в моей жизни за последнее время. Ты…
— Спасибо, — совсем расклеившись, пробормотала я. — Буду ждать вашего звонка, держите в курсе. До свидания!
Скользкими от пота пальцами я нажала отбой и отбросила телефон от себя на середину стола.
— Всё нормально, ничего страшного. — Не умея врать, я опустила глаза, разглядывая стол. Больших трудов стоило вновь поднять веки, чтобы посмотреть на Тимофеева. — Видимо, они еще не нашли тело Пилькевича.
— Отлично, — он встал и убрал кружки со стола в раковину. — Сейчас мне нужно сделать пару звонков по работе. Там наверняка меня уже потеряли. Потом я отвезу тебя домой или куда скажешь.
— Хорошо, — согласилась я.
Телефон зажужжал. Пришло сообщение от Донских с фото кольца.
— Никогда его раньше не видела.
Алексей вытянул шею, чтобы увидеть. На фото было толстенное золотое кольцо. В остальном не вычурное. Внутри гравировка с прописной буквой «А», украшенной завитками. Вполне мужское, солидное и современное.
— Скинь фото мне, — попросил Алексей и почесал голову.
Я поспешила выполнить его просьбу и затем выключила телефон, пока Донских не взбрело в голову прислать еще что-нибудь интимное вроде смайликов или сердечек. Это было бы слишком.
Тимофеев подошел ближе, обеспокоенно глядя на мое лицо. У меня пересохло во рту от этой нежданной близости. Его волосы были всклокочены и торчали во все стороны, глаза прищурены.
Он раскусил меня, точно. Из меня плохая актриса, всегда об этом догадывалась. Алексей смекнул, почему я избегаю расспроса о подробностях состоявшегося телефонного разговора. Теперь конец даже малейшей надежде на развитие хоть каких-то отношений между нами.
— Саш, — он положил руку мне на лоб, — ты вся горишь. Похоже, у тебя температура!
— Правда? — выдавила я с облегчением, хватаясь за голову.
— Присядь на диван, а лучше ложись, — он подал мне руку и помог пересесть.
Достав из шкафчика градусник, Тимофеев заботливо подал его мне.
— Спасибо, — уткнувшись щекой в свою ладонь, прошептала я.
— Сейчас принесу жаропонижающее, — он взял с другого конца дивана подушку и подложил мне под голову.
Пока он колдовал над жаропонижающим, в моей голове вихрем крутились разные мысли, но сосредоточиться мешала пульсация в висках. Чувствовалось, как из груди накатывает пекло, поднимается вверх, всё выше, и заставляет слезиться глаза. Не желая показывать в очередной раз свою слабость, я присела.
— Держи, пей всё до дна, — скомандовал Тимофеев.
— Угу, — промычала я и приложилась к стакану.
На вкус лекарство было порядочной гадостью, но хотелось скорее восстановить силы и бежать.
— Видимо, ты где-то простыла, — с сожалением констатировал Алексей.
— Просто сбой в организме, сейчас всё пройдет, и я поеду домой.
— Давай сюда градусник, посмотрим, что там, — его тон стал строже, чем прежде. — Ого, гражданка Беляева, почти тридцать девять! Оставайся в горизонтальном положении, сейчас принесу одеяло.
Он направился в спальню. Загремели дверцы шкафа. У меня не было сил сопротивляться, страшно ломило шею, руки ослабли, во рту саднило. Обязательно займусь здоровьем, как только отведу опасность от брата. Перед глазами предстало лицо племянницы, обеспокоенное и встревоженное последними событиями. Еще и возвращение ее блудной матери совсем некстати. Моим долгом было сделать всё, чтобы эта девочка не была разлучена с отцом по несправедливому обвинению.
Накрыв мои ноги одеялом и удостоверившись, что я лежу в позе мумии, не собираясь вставать, Тимофеев принялся совершать видеозвонки со своего планшета. Приподняв голову, я заметила, что он переоделся, заменив футболку светлой льняной рубахой. Смотрелось очень стильно.
Я лежала, ощущая озноб, и не без удовольствия из-под полуприкрытых глаз наблюдала за его манерой общения. Он звонил в офис, отдавал поручения, консультировал, спорил, делал какие-то отметки в блокноте и обещал, что вскоре приедет. Потом он попросил Артема отменить его визит к врачу и перенести на следующую неделю. Велел сдать какие-то билеты в Москву. Со стороны общение с планшетом выглядело как общение с зеркалом, с моей наблюдательной позиции не было видно его собеседника, но по голосу я сразу узнала кудрявого парнишку из агентства.
— Уже значительно лучше, — заметил мой спаситель, присаживаясь рядом на диван и трогая мой лоб, — температура снижается.
— Вот видишь, просто перенервничала, — подтягиваясь на локтях, я попыталась встать.
Одеяло опустилось до пояса. Хорошо, что на мне был свитер. Пришлось незамедлительно отвести взгляд и напустить на свой вид серьезности. Мне казалось, еще секунда, и я со всей силы приложусь к его манящим губам.
— Подожди, — он осторожно остановил меня прикосновением сильных рук к моим предплечьям. Оказавшись в двадцати сантиметрах от его шеи, я невольно почувствовала прекрасный букет из ароматов кипариса, базилика и каких-то тончайших деликатных древесных ноток. — Тебе не стоит сейчас куда-то идти, моментально станет хуже. Давай сделаем так: ты поспишь, я съезжу на работу. Постараюсь навести справки по нашему делу, отдам несколько поручений, улажу все вопросы, вернусь и отчитаюсь тебе. Идет?
— Хорошо, — нехотя пробормотала я, пытаясь унять сердцебиение, и откинулась обратно на подушку.
Мне была приятна его забота. Тимофеев заботливо поправил одеяло, смущенно улыбнулся, встал и вихрем метнулся собирать ключи и вещи.
