— Этот охранник?
— Нет, дежурил его сменщик.
— Ирина, вы нам очень помогли. — На лице Тимофеева было написано удовлетворение. — Скажите, вы не могли бы проверить, вдруг эта записка осталась в ящике стола Арсения? И еще, я видел камеры над входом и здесь, возле турникета. Где у вас стоит записывающее оборудование? Это почти невозможно, но вдруг есть хоть малейший шанс увидеть записи с того дня.
На ее лицо застыло задумчивое выражение.
— Записи может достать мой сын, — шепнула она мне на ухо, — он работает на первом этаже, сисадмином. Костя недавно рассказывал о том, что видеофиксацию на предприятии обеспечивает знакомое ему оборудование и программное обеспечение. Ждите меня через полчаса у входа.
— И поищите записку, я буду вам по гроб жизни благодарна, — шепнула я в ответ.
Женщина кивнула и быстро удалилась, опустив голову.
Охранник встал и подозрительно уставился на нас.
— Я слышал, что вы вынюхиваете, — надменно прорычал он, делая шаг в нашу сторону, — кто вы такие? Родственнички убийцы и насильника? Таких, как он, нужно не сажать, а расстреливать на месте! И нечего здесь отираться, ступайте, таким, как вы, здесь не место!
— Что? — громко возмутилась я и подошла к нему почти вплотную.
— Убирайтесь отсюда, пока я не вызвал полицию, — предупредил охранник.
— Да как вы смеете? Кто вы такой, чтобы с нами так разговаривать?! — меня возмутил его тон.
— Проваливайте, и чтоб я больше вас здесь не видел! — Он подошел ближе и дотронулся до моего плеча, пытаясь развернуть к двери.
Не успев вознегодовать, я заметила, как Тимофеев, все это время молча стоявший позади, захватил пальцы охранника и одним молниеносным движением вывернул ему руку.
Взвыв, как мамонт, здоровенный жлобина рухнул перед ним на колени.
Я охнула.
— Ты был ужасно невежлив с девушкой, — спокойным тоном заметил Тимофеев и по-отечески похлопал его по плечу. — Тебе повезло, что нам уже пора.
Подхватив меня под локоть, Алексей быстро увлек за собой к выходу. Обернувшись на мгновение, я увидела, как мужчина подтянулся и сел на свой стул, жалобно махая вывихнутой рукой. Он тихо, сквозь зубы, процедил ругательства в нашу сторону. Об этом я решила не упоминать Тимофееву, чтобы, не дай бог, не возвращаться в здание.
Мы добежали до стоянки и запрыгнули в машину.
— Что она сказала тебе? — Алексея трясло от нетерпения.
— Она вынесет записку через полчаса и постарается добыть записи.
— Отлично, — казалось, он успокоился.
— Спасибо, что защитил меня.
— Разве я мог поступить по-иному? — усмехнулся Тимофеев и проверил свой телефон.
— Мы могли бы позвонить Донских и попросить изъять запись, — предложила я, устало положив голову на кожаный подголовник сидения.
— Да, и если на видео Маша Яковлева, то мы вручим ему еще одно доказательство связи твоего брата с этой девушкой.
— Об этом я не подумала…
— Доверь это дело полиции, и пленку не увидит никто. Она случайным образом потеряется, будет уничтожена или обнаружится брак. Всему, что идет вразрез с их версией случившегося, уготована эта судьба. Любую улику. Я знаю их методы.
Он потер подбородок.
— Я поняла.
— Не расстраивайся раньше времени. Мы должны просмотреть запись, а там уже решим, что с ней делать.
— Можно один вопрос?
— Конечно, — он лег на сиденье так, чтобы смотреть прямо на меня.
— Вы с тем мужчиной, который красил бордюры, говорили вчера про моего отца… И говорили как о вполне хорошем человеке. Он причинил нам много боли, все мое детство избивал мать и брата. Мне тоже доставалось несколько раз. Больше я о нем ничего не знаю. Только номер телефона, который случайно сохранила после его сообщения с поздравлением на Новый год.
— Твой отец… Я знаю его с хорошей стороны. Он спас мне жизнь.
— Правда?
— Да. Так получилось, что меня внедрили в одну группировку, которая курировала огромный по нашим меркам объем наркотрафика. За полгода в банде я стал почти своим, мне верили. Всю информацию, которую получал, я передавал в местное управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Готовилась переброска большой партии товара, мы планировали задержание. Что-то тогда пошло не по плану, и, отступая, преступники связали меня, жестко избивая ногами, битами, и выстрелили в голову. Дальше я ничего не помню. Потом выяснилось, что они подожгли здание и смылись. Ребята с управления преследовали их и уничтожили при задержании. Никто не знал, где я.
— Как же ты выжил?
— Твой отец работал уборщиком на складе. Он услышал шум, вышел и обнаружил меня. Как он понял, что я живой, не знаю. Но вынес меня на себе из пылающего здания. Никто так и не понял, кто меня выдал преступникам… А дальше была больница. Мне спасли жизнь, но не заметили вовремя осложнений. Потому что я две недели лежал в коме. Делали операции, кололи лекарства, но было уже поздно, слух я потерял. Не хочу даже вспоминать, что чувствовал, когда проснулся в полной тишине. Ни шагов, ни слов, ни голоса мамы. Полный вакуум.
Тимофеев медленно выдохнул. Я опустила глаза.
— Твой отец платит по своим счетам, — продолжил Алексей после паузы. — У него менингиома. Это опухоль головного мозга. Доброкачественная. Но она успела врасти в кость. Можно бесконечно оперировать, удаляя по кусочку, но эта штука снова вырастет. Уже были две операции, после которых он по полгода восстанавливался. Они продлили его жизнь на десять лет. У него больше нет сил сражаться.
— Я не знала.
— Возможно, эта опухоль росла и сдавливала определенные области, отчего возникала его агрессия. Это как предположение, чисто мое. Но сейчас он вполне безобидный старичок, которому нужно прощение семьи, чтобы с миром закончить свои страдания.
— Ты устроил его к себе?
— Дворником, он обслуживает наш дом и два соседних.
— Ясно, мне очень жаль, что с ним случилось такое.
— Смотри, Ирина идет, — он выпрямился, указывая пальцем в окно.
Женщина быстрым шагом направлялась к нам, зажав что-то в руке и опасливо озираясь по сторонам.
15
Опустив стекло, я сразу заметила капельки пота, блестевшие ее на лбу.
— Держите, — Ирина протянула мне свою дрожащую руку и разжала пальцы. — Надеюсь, Арсению это поможет.
Развернувшись, женщина бросилась прочь.
— Спасибо вам огромное! — произнесла я вслед её удаляющейся фигуре.
Она вышла на тротуар, динамично размахивая руками. Когда возле входа показался охранник, осматривающий взглядом стоянку, Ирина уже шла на противоположной от нас стороне по дорожке, окруженной с двух сторон серыми пыльными клумбами. Её походка замедлилась, в руке появился сотовый телефон. Женщина делала вид, что болтает с кем-то и никуда не торопится.
