— Его нигде нет, как сквозь землю провалился, — констатировал сыщик, пытаясь перевести дух.
— Привет, — произнесла Катя, оценивающе разглядывая оторванный рукав его футболки.
— Привет, — смущенно кивнул Тимофеев.
Ксюша высунулась в дверной проем, чтобы рассмотреть того, кто так неожиданно ворвался к ее тете.
— Здравствуйте, — улыбаясь, воскликнула она.
— Здравствуй, — ответил тот и протянул ей руку.
— О, вы читаете по губам? — восторженно изрекла племянница.
— Да.
— Круто! Научите меня? — её глаза восхищенно заблестели.
— Можем попробовать, — отозвался Алексей.
— Круто! Вы всё понимаете, что я говорю! — Она повернулась ко мне. Её брови изумленно взметнулись. — Не, ну, не круто ли, а?
— Давай лучше зайдем внутрь, — предложила я.
Все согласились.
Тимофеев еще раз обошел площадку, вышел из подъезда, осмотрелся и вернулся в квартиру. Я попросила девочек сделать нам чаю, чтобы спокойно поговорить с Лёшей, пока они будут на кухне. Приподняв дверь вместе с косяком, он негромко ойкнул.
— Что? — обеспокоенно спросила я, пытаясь заглянуть ему в лицо.
— Кажется, ушиб плечо, — заключил он с досадой, пытаясь приладить дверь на место.
— Больно?
— Терпимо, — его губы сложились в тонкую линию.
Он припер дверь спиной, раздумывая, как поступить. Я подошла совсем близко к нему и прикоснулась к оторванному рукаву футболки.
— Хочешь, отвезу тебя в травмпункт? — предложила я.
— Ты умеешь водить машину?
— Конечно, — обиженно ответила я, поправляя его рукав. — Правда, только вперед. Назад у меня не выходит.
— Сколько раз ты сидела за рулем? — рассмеялся он.
— У меня есть права, — улыбнулась я. — Сеня иногда доверяет мне свою машину. Я даже могу довезти тебя от Самары, скажем, до Владивостока. Легко. Но только если по прямой. Все эти параллельные парковки, гаражи — они как-то не удавались мне в автошколе. Поэтому я ставлю автомобиль только так, как мне потом проще выехать. А в целом я прекрасный водитель. Считай, тебе повезло. Поедешь со мной?
Мне нравилось стоять так близко к нему и просто болтать. Видеть, как неотрывно следит за моими губами, как улыбается и краснеет. Хотелось прикоснуться хотя бы на секунду к его губам своими. И одни мысли об этом обжигали меня огнем.
— Давай лучше позвоним Артему, — предложил Тимофеев, распределяя свой вес равномерно по полотну двери.
— Значит, ты мне не доверяешь.
— Доверяю, — заверил он, облизнув губы, — просто мне, кажется, уже легче. Нужно попросить Артема привезти инструменты, чтобы попробовать установить дверной косяк на место.
— Ты всех своих подчиненных дергаешь так поздно?
— Нет, только Тёму. Просто он мой брат. Извини, если не говорил об этом раньше.
— Я догадалась, — соврала я, — вы слишком похожи.
— Мы не похожи, — запротестовал он.
В дверь постучали, затем раздался голос Олега со второго этажа.
— Сосед, — произнесла я одними губами и добавила громче: — Олег, все в порядке, у нас просто дверь слетела с петель. Вешаем обратно. Не могу открыть тебе сейчас! Нет, помощь не потребуется, спасибо!
— Если бы она слетела с петель, было бы проще повесить ее обратно, — печально заметил Тимофеев, качая головой.
— А что вообще случилось? — поинтересовалась я.
Тимофеев достал телефон и, продолжая подпирать спиной дверь, вызвал на подмогу младшего брата.
— Я следил за Усиком. Он оставил машину в ста метрах отсюда. Я и не понял сначала, что это недалеко от твоего дома. Он вышел, я осторожно двинулся следом. Потом один поворот, второй, третий, и тот скрылся в одном из подъездов. А когда до меня дошло, что это твой дом, я бросился к твоей квартире. Стучал, стучал, мне не открыли, жутко испугался, что твоя жизнь в опасности. И саданул дверь плечом. Прости.
На его лице отразилось разочарование самим собой. Он беззвучно ругнулся.
— Ты всё правильно сделал. Черт с ней, с дверью. Главное, всё обошлось. — Мне хотелось его успокоить. — Оставь ты её, навали на стену. Пусть стоит, а я осмотрю твое плечо.
— Знаешь, мне хочется сейчас провалиться сквозь землю. Я такой идиот.
— Мы просто не слышали. Ксюша слышала музыку, а я…
Он проследил взглядом за проводами, которые шли сквозь футболку. На одном конце болтались наушники, на другом просто тоненький штекер, не подключенный к каким-либо устройствам.
— Я просто отдыхала. Слушала… твою тишину. И она мне понравилась.
Смутившись, я перевела взгляд на стену.
— Мне ужасно стыдно, — сказал он после паузы, — если бы я мог слышать, что происходит за дверью. У меня не было времени на раздумья, я действовал инстинктивно.
— Это всё ерунда, я не расстраиваюсь из-за двери, — попыталась успокоить его я. — Она мне никогда не нравилась. Но я рада, что теперь безумные поступки совершаю не только я.
— Видимо, это заразно, — рассмеялся он.
По его глазам было видно, что мои слова ничуть его не утешили. Он отвернулся, чтобы спрятать виноватые глаза и прислонить дверь к стене.
— Ужасно не хотелось расставаться с Чернышом сегодня, — произнесла я, когда он обернулся.
— Значит, ты так его называешь? — удивился Тимофеев.
— Пока ты не придумаешь имя.
— Он такой забавный! Жутко хотелось забрать его сразу домой.
— Придется немножко потерпеть, — напомнила я. — Как ты будешь справляться с ним потом? Ты уже думал? У тебя такая насыщенная жизнь. Ты уверен, что в ней есть место для собаки?
— Да, — согласился Алексей, усаживаясь на диван. — Когда я принимал решение, моя жизнь была более размеренной. Я не занимался делами в том объеме, как сейчас. Контролировал процессы расследований, анализировал, подсказывал, давал указания. Иногда общался с клиентами. В особых случаях. И если бы я и дальше не высовывался из своей раковины, то доставлял бы меньше хлопот окружающим. Посмотри, я упустил этого армянина. Кто меня дернул взять на себя слежку? Раньше я осознавал свою неполноценность, принимал её, учился уживаться с этим. И вдруг у меня словно выросли крылья, я решил, что мне подвластно то же, что и здоровым людям. И это было ошибкой.
— Плюнь ты уже на этого Усика! — Я села рядом и посмотрела в его грустные глаза. — Ты всё сделал верно. Мне не верится, что можно жить как-то по-другому. Посмотри на меня, я менее полноценный человек, чем ты.
— Да уж, конечно.
— Меня никто не лишал слуха, мне не посылали столько испытаний, как тебе. Я просто тридцать лет жила, позволяя себе быть неудачницей. Мне ничего не падало с неба, и я смирилась. Просто решила, что можно существовать, принимать от жизни подачки и не стремиться к большему. Я не добилась за все эти годы и капли того, что ты добился, пытаясь преодолеть свой так называемый «недостаток».
