Решив не искушать судьбу, я немедленно покинул место преступления. Было ясно, что скоро нагрянет полиция и учинит допрос свидетелям, что было бы для меня крайне нежелательно. В нескольких кварталах от ее дома я остановил такси и отправился к себе. Моя квартира находилась на верхнем этаже высотного жилого дома. Часть ее предназначалась для многочисленных друзей, часто навещавших меня в Нью-Йорке. Точнее, я снимал две квартиры — на последнем и предпоследнем этажах. В верхней жил сам, а нижнюю отдавал во временное распоряжение гостям либо использовал в личных целях, преимущественно в качестве тайного убежища.
Не успело солнце заглянуть в огромные окна моего жилища, как я уже сидел в кресле перед компьютером, потягивал крепкий кофе и делал первые прикидки относительно своих недавних наблюдений. Откровенно говоря, результаты оказались более чем поверхностные. Единственное, что было известно мне наверняка, — имя и домашний адрес, который я прочитал на почтовом ящике еще в тот первый памятный вечер.
Что же до остального, похвастаться было практически нечем. Из департамента городского автотранспорта мне не сообщили ничего интересного. Она либо никогда не нарушала правил уличного движения, либо вообще не пользовалась машиной. Примерно то же самое сообщили и на местной телефонной станции. Девушка редко пользовалась телефоном, а те немногочисленные междугородные звонки, которые были зафиксированы, адресовались преимущественно близким родственникам.
Гораздо более интересными в этом смысле оказались ее финансово-кредитные отношения. Так, например, мне удалось выяснить, что она неоднократно брала кредит в банке, явно превышая доходную часть своего личного бюджета, а также имела несколько просроченных платежей по счетам. Впрочем, это довольно типично для представителей ее поколения. Нынешняя молодежь не привыкла задумываться о последствиях своих поступков и обременять себя излишней аккуратностью в финансовых делах. С другой стороны, причислить ее к категории молодежи можно было лишь с большой натяжкой. Тридцатилетняя женщина должна полностью отвечать за свои поступки. Выяснилось также, что она была давним членом «Лиги плюша», но после окончания престижного университета не утруждала себя амбициозными жизненными проектами, работала спустя рукава и соответственно с трудом обеспечивала себе безбедное существование.
В настоящее время она работала исполнительным редактором в специализированном политико-экономическом журнале и звезд с неба явно не хватала. Правда, ее имя каким-то образом попало в базу данных «Нексис», и я с удивлением узнал, что она автор нескольких неглупых статей по проблемам международного шпионажа. Тогда я не придал этому большого значения, но сейчас, после утренней находки возле ее дома эта информация стала постепенно обретать иной смысл. Я внимательно прочитал ее статьи, и они меня заинтриговали. Она подробнейшим образом описывала деятельность наркобаронов Колумбии и возглавляемые ими преступные корпорации, демонстрировала завидную осведомленность об активности шпионских сетей в Восточной Европе, а также анализировала перипетии последнего этапа холодной войны и ее последствия. Правда, при этом журналистка, как мне показалось, преувеличивала роль взаимной подозрительности и параноидального страха, парализовавшего многих известных государственных и политических деятелей, однако это вполне простительно для человека, который лично никогда не сталкивался с подобными проблемами.
Самое удивительное заключалось в том, что большая часть ее работ была посвящена анализу быстро развивающихся экономических систем современного мира, — в моем представлении это плохо соотносилось с поведением и образом жизни рыжеволосой жительницы района Ист-Виллидж. Как ни странно, женщина оказалась намного серьезнее, чем можно было предположить, наблюдая за ней со стороны. Непонятно, почему такая умница сидит в редакции и довольствуется столь низким доходом, когда могла бы без особых усилий зарабатывать намного больше.
Во всем остальном она по-прежнему оставалась для меня темной лошадкой. Я перерыл все доступные мне компьютерные банки данных, но так и не обнаружил той романтической составляющей ее жизни, которая напрашивалась после моих недолгих наблюдений. Все ее поездки так или иначе были связаны со служебными обязанностями, а романтические связи ограничивались узким кругом людей. Кроме того, дама была не замужем и на редкость исправно платила подоходный налог. Оставалась надежда на полицейскую хронику, но и там ее имя не значилось.
Короче говоря, мне не удалось отыскать ничего, что помогло бы разгадать тайну обнаруженного сегодня утром тела молодого парня. А с другой стороны, если она действительно имела к этому хоть малейшее отношение, то надеяться найти ключ к разгадке в каких-нибудь компьютерных файлах было бы по меньшей мере наивным. Просмотрев интересовавшую меня информацию, я заодно навел порядок в своих финансах — перевел недавно заработанные деньги из местного банка на свои оффшорные счета, проверил состояние моих акций на нескольких фондовых биржах и в конце концов выключил компьютер. Виртуальный мир уже ничем не мог помочь мне. Пора было выводить из гаража машину и начинать новый этап расследования, требующий совершенно иных качеств и навыков.
Глава 5
ГРЕЙС
Никак не могу понять, за что моя начальница так ненавидит меня. Я никогда не пытаюсь спорить с ней, не пререкаюсь, не подвергаю сомнению ее приказы, не допускаю никаких серьезных сбоев в работе и вообще не делаю ничего, что могло бы вызвать у нее неприязнь. И тем не менее она все чаще и чаще критикует меня. Я не плохо справляюсь со своими профессиональными обязанностями, но ей все мало, всем она недовольна и готова разорвать меня на части при каждом удобном случае. Почти всегда я ухожу с работы последней, а когда мы готовим выпуск очередного номера журнала, торчу в редакции до двух ночи, в то время как все остальные давным-давно отдыхают. Причем она сама всех отпускает по домам, а меня держит до ночи и еще орет по каждому поводу. Я перебрала все возможные причины, но так и не нашла объяснения ее гнусному поведению. Сначала я думала, что она завидует моему росту и стройности, однако потом сообразила, что ей наплевать на свой внешний вид и это не может быть причиной для постоянных наскоков. В конце концов я остановилась на весьма лестном для меня предположении, что она подсознательно считает себя интеллектуально ущербной и именно поэтому изливает на меня свою злобу. А если откровенно, я до сих пор теряюсь в догадках и не могу найти достаточно веских оснований для ее бесконечных придирок.
Больше всего меня бесит ее отвратительная способность находить недостатки в моей работе и выносить их на всеобщее обсуждение. Что бы я ни делала, она всегда недовольна. А когда придраться не к чему, придумывает некие важные дела, которые, по ее мнению, я должна была сделать, но еще не сделала. К примеру, если я сдаю свою статью, то она считает, что в ней следовало упомянуть о неком факте, который вообще не имеет никакого отношения к теме моего исследования. А если я редактирую чужую статью, она обязательно обнаружит какие-то упущения, найдет повод упрекнуть меня за небрежность или что-нибудь в этом роде. Другими словами, она до такой степени злобна и мстительна, что часто доводит меня до слез, хотя, конечно, я никогда не даю ей возможности лично лицезреть мое унижение.
