Вижу ноги, вижу отпадную задницу, вижу спину, затянутую в эластичную майку. И не вижу ничего перед собой. Судорожно откручиваю крышку с бутылки и пью воду. Почему эта девушка… будто какая-то особенная? И только рядом с ней я превращаюсь в какого-то идиота. Это, вообще, лечится, нет?
Поворачиваюсь к кулеру и вижу, что сверху на нем даже не установлена емкость с водой. А я давил, давил… Вот это позорище! Вот дебил!
— Привет! — Произносит Аня.
А это я уже у нее в кафе. Четыре месяца назад. Зашел по пути из колледжа, перехватить стакан кофе. Ну, вы поняли. Типа совершенно случайно, а не для того, чтобы пялиться на ее зад.
— Привет, — чешу затылок. Ну, точно болван. Оборачиваюсь к бармену. — Эспрессо с собой, пожалуйста. — Снова поворачиваюсь. Аня все еще прожигает меня взглядом. — Как дела? Как там Машка?
— Отлично. — Молчит, продолжает буравить меня взглядом.
Лихорадочно соображаю, что бы еще сказать. А вдруг это мой шанс?
— Вы с ней не заняты вечером? Я собирался в кино, может, составите мне к…
Я уверен, что она почти кивнула головой, когда к ней подлетел сзади какой-то бугай, притянул к себе и поцеловал прямо в шею.
— А..о… — Она выглядит растерянной и дергает плечом, чтобы он от нее отлип. — Это мой парень. Марат. Познакомьтесь.
Верзила тянет мне руку. Жму ее и спешу отвернуться. Мне уже хочется провалиться под землю.
— Мне нужно отлучиться, прости. — Извиняется Аня и тащит своего парня в коридор к гардеробной.
Слежу за ними искоса и чувствую себя конченым неудачником.
— Белокурая бестия!
Пропадаю без вести я!
Вкладываю все свои чувства в эти строки. Пытаюсь подыгрывать себе на гитаре. Пусть знает. Пусть слышит. Наконец, у меня хватило духу. Мужик я или нет?!
И я пою. Снова и снова. Строчку за строчкой, буквально отпуская душу на волю. За все те разы, когда боялся поднять на нее глаза. За все те встречи, которые не состоялись из-за моей трусости и неуверенности в себе. За все те слова, которые не сказал, хотя мог бы и должен был сказать еще два года назад, когда увидел ее впервые, лучистую, светлую, солнечную. Мою Аню Солнцеву.
Пою и чувствую, как становлюсь сильнее. Как переступаю свои страхи, как будто рождаюсь заново. Когда песня заканчивается, поднимаю глаза и вижу ее. Стоит в трех шагах от сцены, смятенная, растерянная. Мне даже не нужно было искать.
Чувствую, где она. Всегда чувствую. И жду.
Смотрю на мою девочку, пытаясь одними глазами сказать: да, все, что ты сейчас услышала — полная правда. И я дурак, что не сказал тебе этого раньше. Она не двигается, и мне вдруг становится страшно.
Дико страшно, что я ее спугнул. Сейчас она развернется и сбежит. Только эта мысль посещает мою голову, как вдруг Аня, расталкивая людей, бросается вперед.
Облегченно выдыхаю, отпускаю микрофон и спрыгиваю со сцены. Присутствующие аплодируют, маленький зал, наполненный народом, кипит. Но мне этого уже не нужно. Не слышу никого. Я нахожу в толпе то, что давно искал. Ее губы.
Аня буквально запрыгивает на меня. Едва успеваю подхватить ее под бедра. Прижимаю к себе и касаюсь влажных губ. Балансирую, стараясь не упасть после ее прыжка, упираюсь обеими ногами в паркетный пол. Она обнимает меня, и я ощущаю нечто вроде потрясения. Неужели это сейчас происходит со мной?
Развожу ее губы языком и проникаю глубже. Сильно, больно. Держу ее крепко, постепенно опуская вниз, пока ноги Ани не касаются пола. Этот поцелуй похож на ядерный взрыв. Мы создаем огонь, уничтожающий все вокруг. И даже нас самих. И от него не хочется скрыться. Целуемся неистово, грубо, уже до боли в покусанных губах.
Толпа свистит и подзадоривает нас. Но кому какое до них дело?
Точно не нам.
2
Анна
— Эй, — отрываюсь от его губ и, тяжело дыша, смотрю в глаза. В виски гулко бьет адреналин, помноженный на шампанское и острое чувство стыда.
— М? — Обжигая меня своим дыханием, спрашивает Пашка.
Его руки все еще на моей талии. Мы стоим, соприкасаясь лбами, и не можем перевести дух. Объятые пламенем и опьяненные друг другом.
— Они, — хрипло выдыхаю я, — аплодируют…
— Ага, — соглашается он.
— Не, — отрицательно качаю головой. Воздух с шумом вылетает из моих легких.
— М? — Паша отрывается, чтобы посмотреть в мои глаза в поисках ответа на свой вопрос.
— Они аплодируют потому, что… у меня юбка треснула…
Мне даже не нужно проверять это ладонью. Я и так чувствую, что плотно облегавшая до этого мои бедра белая юбка-карандаш вдруг стала сидеть свободнее. Гораздо свободнее. Разошлась по шву, и сзади едва ли не ветер задувает теперь в получившийся разрыв.
Думаю, я сейчас не ощутила бы даже ураган — так горю изнутри. Просто знаю. И радостный девчачий визг сообщает о том, что все присутствующие имеют честь лицезреть мои кружевные красные стринги.
Интуиция меня не обманывает: перегнувшись через мое плечо, Пашка вдруг ойкает, скидывает с себя рубашку и быстро обматывает вокруг моей талии. Теперь он стоит передо мной в одной майке и джинсах и силится, чтобы не заржать. Думаю, что сделала бы на моем месте Машка? Рванула бы подальше от такого позора? Скорее всего. Но это произошло не с ней. Это произошло со мной.
Я — вот кто умудрился в узкой юбке с разбегу запрыгнуть на парня у всех на глазах. Подмигиваю Сурикову, нарочито небрежно сдуваю прядь упавших на лицо волос и вскидываю вверху руку в победном жесте. Да! Вот так! Знай наших! Подзадориваю толпу. Пусть хлопают громче. Да! Кричу вместе с ними. Вот так, господа, нужно смеяться над собой. Вот так.
Паша качает головой. Смотрит на меня как-то странно. И я вижу в его глазах… восхищение.
— Ну же! — Говорю я. — Иди. — Со всей силы впиваюсь в его губы и резко отпускаю. — Сделай их всех! Еще раз.
И подталкиваю в сторону сцены. Парень долго смотрит на меня, а затем неохотно удаляется. Запрыгивает на импровизированную платформу, берет гитару, и вместе с ребятами начинает исполнять одну из заготовленных ими композиций.
Я сбиваю ладони чуть ли не в кровь. Аплодирую вместе со всеми, вкладывая все последние силы. Подпеваю, пока голос окончательно не хрипнет. Скачу так резво, что уже не надеюсь на то, что каблуки это переживут. Мне плевать, как я выгляжу. Плевать, что подумают. Мой парень — чертова рок-звезда! И да, это мой парень. Мой!
— У-у-у! — Привязываю красную рубаху крепче к талии, двигаюсь в сторону бара. — Нальет мне уже кто-нибудь шампанского! М?
Паша
Я на подъеме. Не верю своему счастью. Доигрываю последние аккорды песни, убираю гитару в чехол и, спускаясь со сцены под одобрительные возгласы и крики, жму руки всем желающим.
