— Что-то новое? — спросила Инна саркастически, а бухгалтерша, дернувшись, ответила:
— Да нет, я подруге звонила, сказала, что сегодня не приеду, а то обещала. Но разве теперь до этого? Мы сейчас все пойдем ко мне, я напеку блинчиков, попьем чай, успокоимся…
Олеся завопила на всю улицу:
— Попьем чай?! Успокоимся?! Мила, ты в своем уме?! Женечку похитили, а ты блинчики печь намереваешься!
Тимофей решительно прервал ее:
— А что, у тебя имеются иные предложения? Разве лучше мотаться по улицам в надежде, что случайно нападем на след похитителей? Нам требуется холодная голова и олимпийское спокойствие…
Инна внутренне усмехнулась — что же, этот предатель прав: им требовалась холодная голова и олимпийское спокойствие.
Точнее не им, которые работали на Геныча и разыгрывали по его приказанию этот дешевый фарс, а ей.
Исключительно ей самой.
— Уверен, что предложение Милы Иосифовны самое рациональное, — продолжал Тимофей, чему Инна ничуть не удивилась — они ведь заодно. — Похитители, уверен, сами выйдут на связь, потому что они ведь преследуют определенные цели…
Инна отвернулась, понимая, что еще немного, и набросится на этого лицемера с кулаками.
И она бы набросилась, если бы в этот момент не завибрировал ее мобильный.
Номер был не определен.
— Да! — произнесла Инна, принимая звонок и отходя как можно дальше от Тимофея и Милы, которые бросали в ее сторону тревожные взгляды.
— Добрый вечер, Инна Евгеньевна, — услышала она знакомый голос, от которого ее передернуло. — Как ваши дела?
Это был тот же самый тип, который выдавал себя за пособника братьев Шуберт и сегодня сопровождал ее в подмосковной клинике.
— Где мой сын? — спросила Инна, отлично понимая, что тип за этим и звонит.
— Там, где ему хорошо. Вы не беспокойтесь, с ним ничего плохого не произойдет. Пока…
Сжимая мобильный в руке, Инна зажмурилась. Ну что же, они разбудили в ней зверя, пусть пеняют на себя.
— Вы хотите его получить обратно? Уверяю вас, мы не будем этому препятствовать! Более того, будем всячески это приветствовать.
— Что вам надо? — спросила Инна. Судьба обладала хорошим чувством юмора: Геныч похитил Женечку тогда, когда она была готова согласиться на его «щедрые условия». А теперь, что бы он ни делал, она из принципа наложит вето.
— Это не нам надо, Инна Евгеньевна, а вам. Исключительно вам. Обещаем, что ваш сын вернется к вам еще до истечения этого долгого летнего дня. Вам надо только кое-что подписать, и дело в шляпе.
Она ничего не подпишет, но им об этом знать вовсе не обязательно.
— Да, подпишу. Все, — сказала она. — Где и когда?
Собеседник восхитился:
— Вот это, что называется, хватка настоящей деловой женщины! Что же, приезжайте часикам к десяти вечера в загородный особняк Геннадия Эдуардовича. Он будет вас ждать. Как и ваш сын. Подпишете, заберете мальчика — и все будет хорошо.
Хорошо… О, как же хорошо будет, когда она поквитается с Генычем!
— Только приезжайте одна, Инна Евгеньевна. Хотя к чему я это говорю — ведь мы все равно контролируем каждый ваш шаг. Недаром наши люди рядом с вами.
Инна уставилась на о чем-то шептавшихся Милу и Тимофея. Ну да, люди Геныча ни на мгновение не выпускали ее из поля зрения.
— Так вы поняли, Инна Евгеньевна? Никаких импровизаций, иначе ваш сыночек…
Голос рассмеялся, а Инна, дав себе слово, что обладатель этого мерзкого баритона понесет заслуженное наказание, как и Геныч, ответила:
— Не дура. Приеду. Готовьте документы.
И положила трубку.
Тимофей быстрым шагом приблизился к ней и деловито спросил:
— Это были похитители?
Ну да, а то прямо не знал!
— Нет, из секретариата Ватикана звонили. Приглашали на внеочередной конклав. — Инна произнесла это таким милым тоном, что Тимофей на мгновение, кажется, поверил.
Или сделал вид, что поверил.
— Детка, я серьезно… Кто это был? Тебе требуется помощь?
«Если и требуется, то точно не от тебя, мой сладкий!»
Инна направилась к Миле Иосифовне, которая опять, словно по команде (а что, точно по команде!), принялась причитать и всхлипывать.
— Идемте к вам. Сделайте свои блинчики. И от чая не откажусь.
Пропустив «сладкую парочку» вперед, Инна пошла рядом с Олесей.
— Инна Евгеньевна, вы уверены, что это правильное решение? — тихо спросила девушка. — Может, подключить полицию? У вас наверняка есть высокопоставленные контакты в силовых структурах…
Инна ничего не ответила. Олеся была хорошей девочкой, однако ничем помочь не могла.
Но сейчас главное, чтобы предатели не вставляли ей палки в колеса.
Поэтому, оказавшись на кухне у Милы Иосифовны, Инна позволила напоить себя чаем, а затем, наблюдая за тем, как хозяйка, перебрасываясь пустыми фразочками с Тимофеем, который пребывал в подозрительно хорошем настроении (точнее, конечно же, в заслуженно хорошем!), стащила с кухонного стола ключи от автомобиля, которые оставил там этот предатель, и вышла в коридор, притворив за собой дверь.
Схватив все ключи, которые висели на щитке в прихожей, Инна тихо, чтобы никто не слышал, что она покидает квартиру, вышла в общий коридор, затворила за собой дверь и, вставив в замок с обратной стороны ключи, заперла тех, кто находился в квартире.
Насколько она могла судить, иных ключей, кроме тех, что она взяла с собой, у Милы от квартиры не было. Так что пусть посидят, блинчиками закусят.
Или, если надоест, прыгают с четырнадцатого этажа.
Инна села в автомобиль Тимофея, на заднем сиденье которого находились коробки с копиями украденных у нее документов, и вырулила со двора.
Оставлять Олесю на съедение этим монстрам, конечно же, было опасно, но она надеялась, что предатели не причинят девушке никакого вреда.
В конце концов, иного выхода у нее не оставалось.
Часы показывали начало седьмого, и Инна бесцельно ездила по Москве, понимая, что ее встреча назначена на десять.
Значит, прибудет минута в минуту — ведь речь шла о жизни ее сына.
К подмосковному дворцу она подъехала, когда уже начало темнеть. Инна отметила, что ворота, обычно закрытые, на этот раз были нараспашку. Взглянула на часы — 21:58.
Что же, опаздывать было не в ее привычке. Как, впрочем, и приходить раньше.
