Железный рудник – огромная ступенчатая яма с серпантином дорожек – уступал размерами медному руднику Вайдарры раз так примерно в пятьдесят. Но там самый маленький карьер не меньше двух километров диаметром, а тут – всего-то прямоугольник триста на пятьсот метров. Шанама вообще считается самой большой горной разработкой в игре, в этом люди даже переплюнули гномов.
М-да… Где теперь те времена… В общей сложности в Шанаме я отпахал семьдесят пять суток, что по игровым меркам считается немаленьким сроком. Хотя «отпахал» – это так, к слову. С моей единичкой в Горном Деле толку от меня там было примерно как от козла молока. То есть я исправно ковырял руду по пять часов в сутки, но Вайдарра на мне вряд ли озолотилась.
Подойдя к краю разработки, я заглянул внутрь и, не найдя там ничего интересного, пошел к группе построек, видневшихся в западной части рудника. Вообще, народу тут трудилось немного, не больше полусотни человек в смену. Руду доставляли тележками наверх, загружали в вагонетки, а их, в свою очередь, заталкивали в висящий в воздухе стационарный портал. Все правильно, выплавлять железо под землей, сжигая драгоценный кислород, не станет даже больной на голову идиот. Но хрен бы с ней, с этой рудой, тут интересно другое. В этом вот конкретном руднике могут работать больше двухсот человек одновременно. А сколько в Антруме таких рудников? Сколько полей и плантаций? Кажется, я знаю, кто на них скоро будет вкалывать. Недавно полмиллиона работников подвалило, у которых никто и спрашивать не будет, хотят они собирать грибы и махать кайлом или нет. Ведь местных больше, и они намного сильнее. Тут, главное, самому не попасть под раздачу, когда все это начнется, а начнется, чувствую, скоро.
Я прошел мимо двух длинных двухэтажных бараков, повернул направо и, обогнув круглую кирпичную башню непонятного назначения, вышел наконец к гостинице. Прямоугольное трехэтажное здание окружал метровый забор. Каменные конюшни, квадратный колодец и два каменных же сарая. С деревом тут хреново, от слова «совсем».
Гостиница носила название «Восточный путь», и на ее гнутой вывеске красовалась запряженная рофами телега. Точно такая же телега стояла во дворе, а молодой хмурый дроу таскал из нее в сарай какие-то мешки. Звали его Ален. Сто шестидесятый уровень, потертый кожаный доспех, короткий клинок на поясе – обычный вроде бы работник, но слишком уж скупо и правильно двигался. Чересчур, я бы сказал, правильно для обыкновенного грузчика. Вообще, постоялые дворы и мельницы в Арконе – это места, возле которых всегда крутятся разные интересные товарищи, и, куда там ни плюнь, обязательно попадешь в какого-нибудь жулика. Ладно, как раз и проверим…
– Привет, Ален! – окликнул я парня. – Свободные комнаты в гостинице есть?
Произнося это, я продемонстрировал обернувшемуся работнику четыре пальца правой руки и приложил их к своему лбу. Продолжая движение, опустил ладонь, надавил на веки, провел указательным пальцем под носом и вопросительно посмотрел грузчику в глаза.
Нет, я, конечно, мог вывести над головой звание, но незачем лишний раз его светить. Этот дроу может оказаться не тем, за кого я его принял, и тогда поднимется шум. Отличительных знаков разбойники и воры не носят, но простенький язык жестов знает каждый, кто «в теме». Левый человек не поймет и не обратит внимания, но если он не левый…
Парень не подкачал.
Поначалу он наморщил лоб, пытаясь, видимо, сообразить, что за клоун заглянул на гостиничный двор, но уже в следующее мгновение его брови поползли вверх. Впрочем, с удивлением он справился быстро, и лицо его вновь приняло недовольное выражение. Ален отпустил мешок, быстро коснулся двумя пальцами правой руки запястья левой и, кивнув на дверь гостиницы, пояснил:
– У Скользкого Лима найдется все для тех, у кого в карманах звенит серебро. Мы знакомы?
– Нет, – отрицательно покачал головой я, – но, думаю, познакомимся. Я тут на седмицу, и мне обязательно понадобится совет знающего человека.
Называя его человеком, я ничего такого в виду не имел. Любой князь дроу, гномий тан или эльфийский лорд называет своих подданных людьми, а представителей людской расы – хуманами. Одна из особенностей универсального переводчика. Так что все мы тут в какой-то мере люди. Ну а слово «человек» в воровской среде вообще имеет особый подтекст.
– Будет совет, если есть серебро, – в ответ осклабился Ален и подобрал с пола мешок.
– Вот и хорошо, – кивнул я, на языке жестов приказал ждать и направился к входу в гостиницу.
Нет, меня самого не очень забавляли все эти шпионские игры, но без них и раньше-то было нельзя, а сейчас все это стало особенно актуальным. Из местных я никому доверять не могу, а нормально поговорить получится только с такими, как этот. Прекрасно понимаю, что он сдаст меня при первом удобном случае, да вот только закон я тут нарушать не намерен. Пока, во всяком случае, не намерен, ну а дальше – уж как получится…
Противно скрипнула дверь, впуская меня в просторный обеденный зал. Я огляделся.
Столов двадцать из серого камня, Г-образная барная стойка напротив входа и большой квадратный камин с магическим уловителем дыма. От трех висящих на вертелах тушек одуряюще пахнет жареным мясом. В зале человек тридцать, все в рабочей одежде, ни одной женщины, и тишина такая, словно попал на похороны. В Вайдарре в это время в любом кабаке невообразимый шум, а эти ужинают, пьют пиво и переговариваются едва ли не шепотом. Вообще дроу – не очень шумный народ. В пещерах сильно не поорешь, не та акустика. К тому же на крик тут может прибежать всякое…
Удовлетворившись осмотром, я направился к стойке, за которой дежурил сам трактирщик – высокий мужик средних лет с близко посаженными глазами и уродливым шрамом на правой щеке. Тоже, скорее всего, из «наших». Положив локти на стойку, он медленно протирал оловянный стакан и с деланым безразличием смотрел на меня.
Звали трактирщика Илимил, и он оказался вполне адекватным товарищем. За три золотых я получил ключи от комнаты, жареного пещерного зайца, буханку хлеба и две бутылки местного сорокаградусного пойла. Под мое настроение – самое то. Не теряя времени на разговоры, я поднялся на третий этаж, зашел в личную комнату, распахнул окно, прикинул пути отхода, затем сходил в душ и завалился спать. Планировать дальнейшие шаги и подбирать себе билд лучше на свежую голову. Поэтому, как сказала одна умная женщина, «я подумаю об этом завтра»…
Проснулся я от резкого звука. Рука рванула из ножен кинжал, но уже в следующее мгновение я понял, где нахожусь. Черт! Армейские привычки никуда не исчезли, нервы на пределе, вот и дергаюсь на каждый шорох, как тогда, в двадцать четвертом году, на Кавказе. Были же времена…
И, кстати, там-то мне паранойя помогла. Возможно, поможет и здесь…
Поднявшись с кровати, я оглядел комнату и быстро нашел причину разбудившего меня шума. Со стены упала одна из трех фотографий и теперь лежала на полу. Изображением вниз. Я подобрал ее, повесил обратно и некоторое время стоял и смотрел на улыбающееся Дашино лицо. Вот как тут, мать его, не заморачиваться? Из-за чего со стены может упасть портрет, в изолированной от мира комнате? Почему именно наше с ней общее фото, и почему изображением вниз? Какой-то знак? А может быть, я потихоньку схожу с ума? Не знаю… Черт!
