Думаю, все помнят слова, что ничего с нами не происходит просто так. В этом мире я давно уже убедился в правильности подобного мнения.
Кто знает, что случится, если я сейчас пройду мимо и не помогу. Когда имеешь дело с такой тонкой материей, как Разум, не стоит игнорировать его намеки. Портал мог бы вывести меня намного ближе к башне, но почему-то выбрал именно то дерево. Как бы мне еще не потерять его, а то я довольно далеко ушел.
Немного подумав, подобрал скрюченную палку, длиной чуть выше меня и со странной загогулиной на более широком конце. Будет своеобразным посохом.
Лесная дорога в этом месте удачно изгибалась, так что меня не сразу заметили. Я успел подойти почти вплотную, и только после этого один из воинов увидел меня и прикрикнул.
Я тут же остановился, осматривая место трагедии. На земле лежало человек восемь. Никто не подавал признаков жизни. К тому же их явно обобрали, оставив едва ли не в одних портках. На бледных телах виднелись колотые и резаные раны.
Мужчина, которого я принял за местного аристократа, прижимал к себе мальчика лет двенадцати. Он тоже был без одежды. На его теле, кроме колотой раны в районе плеча, можно было увидеть еще и гематомы, словно его знатно попинали при жизни.
Лекарь, суетящийся рядом, замер, вытаращившись на меня, словно увидел какого-то призрака.
Если так подумать, то они все как-то подозрительно застыли, то ли от неожиданности моего появления, то ли еще по какой причине.
Человек, услышав предупреждение воина, поднял на меня взгляд и нахмурился. Даже отсюда я видел, как у него слегка подрагивали руки, а в глазах буквально плескалось отчаяние. Было понятно, что этот мальчик ему очень дорог. Скорее всего, сын.
Я качнулся и сделал шаг вперед. Воины тут же отмерли и торопливо повытаскивали мечи.
– Стой, где стоишь! – крикнул, видимо, самый главный из них.
– Постой, Молох, – аристократ поднял руку, строго оглядывая всех, а потом вернул свой взгляд на меня. – Кто ты, странник, и что тут делаешь?
Я пожевал губу, размышляя, что ему на такое ответить. Присмотревшись к ребенку в его руках, я понял, что мальчик еще жив, но ему явно осталось недолго. А еще он был магом, ядро которого совсем недавно вывернулось! Если не поторопиться, то он никогда уже не сможет стать магом. Полагаю, этот ребенок все-таки для чего-то важен Разуму, раз он привел меня сюда.
Перейдя на магическое зрение, я медленно скинул капюшон, давая людям увидеть мои глаза. Они тут же качнулись назад. И правильно, зрелище моих глаз в таком состоянии весьма жутковатое. Достаточно представить себе человека, глаза которого состоят из белков. И эти белки к тому же словно слегка светятся.
– Этот ребенок должен жить, – сказал я тихо, не делая попыток подойти ближе.
Я видел, как по лицу мужчины скользнула тень. В эмоциях творился настоящий хаос, так что я даже не думал вслушиваться во все это. Остальные люди явно были напуганы.
– Ты, – человек сглотнул, мельком глянув на мальчика, – можешь ему помочь?
Я начал жалеть, что показался на глаза. Лучше бы просто накинул на ребенка лечебное плетение издалека и пошел бы себе дальше. Хотя нет, не думаю, что достаточно оставить его живым. Чтобы вернуть его ядру прежнюю форму, мне нужно некоторое время.
– Иначе меня бы тут не было, – отозвался я, внутренне кривясь от слегка абсурдной ситуации. Я ощущал себя шарлатаном, который пытается воздействовать на доверчивых и необразованных людей, пытаясь тем самым выставить себе непонятно кем.
– Не верьте ему, ваша милость! – вскрикнул лекарь, да так громко, что получилось как-то пискляво. Он тут же густо покраснел, кашлянул и продолжил уже более тихо: – Это ведь демон, ваша милость. Я знаю, о чем говорю. Приводящий рассказывал об этих существах, помните? Он говорил, что стоит принять их помощь, как ваша душа больше не будет принадлежать вам. Вы не сможете вернуться после смерти в Великий Круг. Одумайтесь, ваша милость, стоит ли…
– Молчать! – приказал, судя по всему, какой-то барон. – Это моя душа, и я сам решу, что мне с ней делать. Ясно тебе? – он яростно поглядел на лекаря, отчего тот втянул голову в плечи и отступил на пару шагов, при этом быстро закивав. Удостоверившись, что в наш разговор больше никто вмешиваться не собирается, барон снова посмотрел на меня. – Что ты хочешь в оплату?
Лекарь как-то то ли всхлипнул задушенно, то ли захрипел, но на него никто не обратил внимания.
Так, и что мне у него попросить? Если не назову никакой цены, то это только больше усилит их подозрение. Всё-таки пусть многим и нравится халява, но если её предлагает подозрительный тип, то вольно или невольно подумаешь, что дело нечисто. Если ты не глупец, конечно.
– Мне нужна самая дорогая тебе вещь, – сказал я, потихоньку накладывая на мальчика не слишком сильные плетения. Иначе, пока мы тут с его отцом договариваемся, он и умереть успеет.
Мужчина прищурился.
– Душа? – спросил он. – Если это плата…
– Мне не нужна душа. Ни твоя, человек, ни чья-либо еще, – перебил я его, сдержав желание фыркнуть. Да уж, за кого меня только в этом мире ни принимали.
– Тогда что же?..
– Это может быть все что угодно. Главное, чтобы эта вещь, именно вещь, а не что-то иное, была дорога тебе или твоей семье, – пояснил я, перекидывая эту головную боль с себя на барона. Мне без разницы, что он там принесет. Будет это книга – отлично. Детская шапочка сына – тоже неплохо, хотя я и выкину ее за ближайшим поворотом.
– Золото? – как-то неуверенно произнес он, а я уловил в его мыслях кое-что интересное. Надо же, а вот это уже интереснее.
– Золото? К чему оно мне? Ты знаешь, человек, прекрасно знаешь, о чем я говорю.
Мужчина прикрыл глаза и вздохнул.
– Хорошо, я отдам эту вещь тебе, если ты вылечишь моего сына.
Я мысленно потер руки и приблизился еще на пару шагов, не собираясь, впрочем, подходить слишком близко. Мало ли какие они тут все нервные.
Обратив взгляд на ребенка, создал плетение, которое по своему размеру больше напоминало рыболовную сеть. После того, как плетение было закончено, я обмотал ребенка им, наблюдая, как оно медленно растворяется в ауре. Почти сразу рана на плече стала стремительно зарастать. Темные гематомы на теле постепенно светлели и исчезали.
Мужчина буквально побелел. Он смотрел на рану, не моргая и не отрываясь. Воины так и вовсе сделали пару шагов назад, смотря на творимую мною магию с каким-то ужасом, что ли. Хм, а в Хоноре уже привыкли. Да, все еще косятся на меня, но хотя бы перестали отскакивать и отшатываться.
Вскоре рана заросла, так что я занялся его очагом, аккуратно выправляя его обратно. Плетельщиком мальчик не был, и арканы в нем не было. Думаю, инициация произошла из-за шока во время нападения.
С того времени, как я впервые вправил очаг искалеченному магу, я делал это столько раз, что научился действовать более быстро и эффективно. Но даже в таком случае я провозился почти до темноты. Все это время люди стояли, изображая собой молчаливые статуи, а барон даже не пошевелился, не отрывая взгляд от своего ребенка.
