И каким же было его недоумение и растерянность, когда огонь, добравшись до ребенка, не смог коснуться ее тела, лишь бессильно облизывая воздух рядом.
Вскоре мужчину буквально затрясло от обжигающей, неистовой ярости. Он заметался по помосту, пока не споткнулся и не упал, неловко завалившись сначала на бок, а потом и вовсе свалившись на землю. Я видел, как подвернулась его рука (жаль, что не шея), и даже во всевозрастающем шуме услышал хруст кости, а почти сразу мужчина заверещал, принимаясь кататься в грязи. Но вскоре затих, явно потеряв сознание от боли.
Я внимательно отслеживал магов, поэтому в какой-то момент четко уловил намерения одного из них. Недолго думая, я отошел в сторону, поворачиваясь немного боком, чтобы видеть. И как раз вовремя, потому что именно в этот момент человек в стандартном плаще вскинул руки. Я отлично видел, как из его запястий к костру метнулось несколько нитей. Огонь дрогнул, а потом его словно содрало с костра, обрушивая на людей перед ним как раз в том месте, где я только что стоял. Несколько фигур сразу же вспыхнули. Паника набирала обороты. Я видел, что со стороны той улицы, по которой я пришел, к площади устремляются стражники. Больше ждать нельзя. Магов на самом деле не так много. Если не увести сейчас ребенка, то вскоре панику задавят, магов переловят, и казнь продолжится.
Я повернулся обратно к костру, тут же сталкиваясь с внимательным взглядом зеленых глаз. Плетение короткого полета тут же было активировано. Дома я, конечно же, тренировался. Поначалу управлять полетом, пусть и коротким, было очень сложно, но со временем я научился.
Не тратя времени, я аккуратно полетел к столбу и быстро освободил руки ребенка от веревок, краем глаза замечая, что на ее запястьях какие-то широкие браслеты.
– Держись за меня, – посоветовал я ей, притягивая ее к себе.
Она даже не пикнула, когда мы плавно спустились с горы дров. Если кто-то и заметил, то он явно не мог привлечь к нашему побегу внимания – людская паника слепа и яростна.
Прежде чем увести ребенка с площади, я прикрепил нити к аурам и коротким импульсом передал магам знание, что с девочкой все нормально, а им следует как можно быстрее убраться с площади, а лучше и из города.
Когда мы выскользнули на одну из улиц, устремляясь подальше от площади, нас догнал тот самый черный всадник. Я же, когда услышал звук позади, прочел мысли этого человека, поэтому даже не дал ему остановиться: подхватил девочку, отчего она чуть вскрикнула от неожиданности, и передал ее мужчине, оказавшемуся ее отцом.
– Поспешите, – сказал я, когда мужчина всё-таки притормозил, остро вглядываясь в мое лицо. Он кивнул, а потом, прижав ребенка к себе, пришпорил коня, черным вихрем уносясь прочь.
Стоять и размышлять обо всем произошедшем я не стал. Поправил капюшон и решил, что пора и мне честь знать. Не успел я пройти и ста метров, как из бокового переулка вынырнул человек. Я «услышал» его давно, поэтому не испугался, когда он схватил меня за руку и потащил за собой.
Мы петляли темными переулками часа два, пока не нырнули в неприметную и обшарпанную дверь. Я сразу начал осматриваться. Пол был невероятно грязным. И грязь эта еще не засохла, явно занесенная совсем недавно. На стенах узкого коридора чадили вонючие факелы.
Мы прошли вперед и поднялись по скрипучей лестнице, на которой не хватало ступеней, и попали в большую комнату, заполненную людьми, которые встревоженно переговаривались.
При нашем появлении все тут же обернулись.
– Хей, Талион, ты кого это привел? – глухо спросил мужчина, стоящий к выходу ближе всех.
Я же осматривал людей вокруг и понимал, что имел в виду Райнер, когда говорил, что маги Ангалата отличаются от простых людей. Нет, у них не было трех рук или рогов. Всё дело во внешней привлекательности. Все маги в этой комнате напоминали мне голливудских звезд на пике своей физической красоты. Даже слегка потрепанные и уставшие, они притягивали взгляд. Мужчины меня по понятным причинам не интересовали, а вот женщины… Настоящие красавицы!
Кроме этого, они отличались и в магическом плане. Нет, у них тоже был очаг и нити, но, в отличие от магов того же Хонора, их нити выходили только из рук. Вернее, из запястий с внутренней стороны.
– Это тот вогур, который помог спасти Марику, – ответил мой сопровождающий по имени Талион.
– Я не видел этого, – тут же засомневался мужчина, находящийся на противоположной стороне комнаты и сидящий на стуле.
– Зато я видел всё, – немного дерзко ответил Талион и скинул с головы капюшон. Я и до этого по голосу понял, что Талион очень молод, но тот оказался совсем юным. Ему, наверное, и пятнадцати еще не было. Светловолосый, с яркими, большими глазами светло-голубого цвета, он вполне мог позировать художникам и изображать из себя какого-нибудь юного греческого бога. – Сначала он не дал огню коснуться Марики, а потом взлетел, развязал ее и передал лорду Гордону. Я тебя уверю, Даркас, он один из нас.
Названный Даркасом нахмурился, а потом встал и подошел ко мне.
– Сними капюшон, – буквально приказал он, я же почему-то резко ощутил желание развернуться и уйти. Мне совершенно не понравился ни приказной тон, ни снисходительный, хотя и слегка настороженный взгляд.
Я подавил раздражение и всё-таки стянул с себя капюшон, поднимая голову и хмуро глядя в темно-зеленые глаза этого Даркаса. Он тут же презрительно скривился, поворачиваясь к Талиону.
– Сдается мне, что ты все выдумал. Не способен этот человек проделать то, о чем ты тут рассказываешь. В нем нет такой силы, – вынес свой вердикт Даркас.
Я же быстро просмотрел его мысли и после этого тяжело вздохнул. Даркас относился к простым людям, как к говорящим свиньям. И сейчас он был уверен, что я кто-то вроде полукровки. То есть вогур, рожденный от связи чистокровного вогура и простого человека. Да, да, на Ангалате были целые семьи, в роду которых из поколения в поколения рождались только вогуры. Члены таких семей старались жениться и выходить замуж только за таких же вогуров, как и они. Они считали, что, размывая кровь с простыми людьми, они постепенно утрачивают силу.
Таких семей было не так уж много, и не все разделяли их убеждения, но вот Даркас был как раз из такой семьи и с детства впитывал в себя умение презирать людей и тех, кто связался с ними.
Почему он подумал, что я полукровка? Все дело во внешности. Пусть у меня и был необычный цвет глаз и внешность, но по сравнению с магами Ангалата я был всего лишь слегка симпатичным, не более.
– Ты не можешь так говорить, так как не видел все своими глазами! – горячо воспротивился Талион. – Да мы же можем просто спросить саму Марику!
Даркас снова скривился. Я ощущал, что ему хочется вышвырнуть меня отсюда как можно скорее. А еще лучше просто прикончить, чтобы не рисковать лишний раз.
– Как твое имя? – спросил он, справившись со своей брезгливостью.
Я рассматривал этого человека и удивлялся, что может сделать воспитание. Он же даже дышать одним воздухом со мной не хотел. Поразительно.
