– Будешь ли ты теперь сражаться на моей стороне, сын мой? – потребовала от него Менандор. – Сражаться, чтобы спасти жизнь Улшуна Прала?
Но Улшун Прал уже отталкивал его прочь.
– Сделай, как я тебя прошу, – сказал он сыну Менандор. – Я не хочу умереть в страхе за мой народ – умоляю, уведи их!
И тут заговорил чародей:
– Мы постараемся, Руд Элаль, чтобы с ним ничего не случилось.
Менандор лишь презрительно фыркнула:
– И ты вот на это положишься, сын мой?
Руд Элаль бросил взгляд на чародея, потом на второго, улыбающегося, с арбалетом, и по его суровому лицу скользнуло неожиданное спокойствие – а вот Менандор снова ужалила заноза беспокойства.
– Положусь, – сказал наконец Руд Элаль и протянул руку к Улшуну Пралу. Ласковый жест, легкое касание ладонью щеки имасса. Потом он шагнул назад, развернулся и устремился к лагерю.
Менандор резко обернулась к тем двоим:
– Да будьте вы прокляты, идиоты!
– Вот за это, – ответил чародей, – я не дам тебе лучший из моих камешков.
Вал и Быстрый Бен смотрели, как она широким шагом спускается с холма.
– Странно как-то вышло, – пробормотал сапер.
– Да ладно?
Они помолчали еще сотню ударов пульса, потом Вал повернулся к Быстрому Бену:
– И что ты по этому поводу думаешь?
– Ты прекрасно знаешь, что я думаю, Вал.
– То есть мы с тобой думаем одно и то же.
– То есть да.
– Тогда скажи мне одну вещь, Бен.
– Какую?
– Это и правда был лучший из твоих камешков?
– Тот, который у меня в руке? Или тот, который я подбросил ей в карман этого ее белого плащика?
Шелтата Лор, кожа которой за тысячелетия, проведенные в торфе, побурела и покрылась морщинами, теперь как нельзя лучше годилась, чтобы изображать собой Сумерки. Сейчас она, чтобы лучше подчеркнуть рыжеватый оттенок волос и дымчатые глаза, носила темно-бордовый плащ, а ее штаны и сапоги были из черной кожи. Грудь ее была туго затянута в безрукавку, утыканную бронзовыми заклепками.
Рядом с ней – и глядя, как и Шелтата, в сторону холмов, – стояла Сукул Анхаду, Пятнистая, рябь ее кожи отчетливо виднелась на обнаженных предплечьях и ладонях. Тонкие плечи укрывала летерийская вечерняя накидка, такие сейчас носили по всей империи женщины из благородных родов или из тисте эдур, хотя именно эта знавала и лучшие времена.
– Скоро, – сказала Шелтата Лор, – весь этот край обратится в прах.
– Тебя это радует, сестра?
– Вряд ли так же сильно, как и тебя. Отчего ты так ненавидишь это место?
– Я терпеть не могу имассов. Сама подумай, народ, сотни тысяч лет проковырявшийся в грязи пещер. Ничего за это время не построивший. Не написавший истории – все на память, все извратилось до рифмованных сказок, чтобы распевать их по вечерам. С ними что-то не так. В их душах скрыт какой-то порок, некая ошибка. А те, которые здесь, еще и умудрились себя убедить, что действительно существуют.
– Не все, Сукул.
Пятнистая лишь отмахнулась.
– А самую большую здесь ошибку, Шелтата, совершил Повелитель Смерти. Если бы не Худово безразличие, этот край бы так долго не протянул. Подобная беззаботность меня просто бесит!
– Так значит, – с улыбкой заметила Шелтата Лор, – ты намерена поскорей расправиться с этими имассами, несмотря даже на то, что край этот умирает и они все равно обречены.
– Ты не понимаешь. Обстоятельства… изменились.
– Каким же образом?
– Их собственные представления, – объяснила Сукул, – превратили их в настоящих. В смертных. Из крови, плоти и костей. У них идет кровь, они могут умереть. И при этом даже не подозревают, что их мир ожидает неизбежное уничтожение. Когда я буду убивать их, сестра, это можно рассматривать как акт милосердия.
– Хотела бы я послушать, как они будут тебя за него благодарить, – хмыкнула Шелтата.
В этот момент они увидели золотого с белым дракона, медленно плывущего над самыми вершинами холмов.
– Начинается, – вздохнула Сукул Анхаду.
Одиночница скользнула вдоль склона прямо к ним. Дракон, уже огромный, несмотря на то что до него оставалось шагов пятьдесят, сложил за спиной крылья, выгнул их, одновременно вытягивая вниз лапы, и приземлился.
Его окутал неясный смерч, через мгновение из пряно пахнущего вихря шагнула Менандор.
Шелтата Лор и Сукул Анхаду молча, без каких-либо эмоций на лицах ждали, пока она подойдет поближе. Наконец та остановилась в пяти шагах, перевела горящий взгляд с одной сестры на другую, потом обратно. И сказала:
– Итак, наш договор еще в силе.
– Прямо-таки какой-то исторический момент, – заметила Шелтата Лор.
Менандор нахмурилась.
– Необходимость. По крайней мере в этом отношении нас должны понять. Одной мне не выстоять, не защитить душу Скабандари. Финнэст не должен попасть ему в руки.
У Сукул при этих словах слегка перехватило дыхание:
– Значит, он близко?
– О да. Я воспользовалась зрением одного из его попутчиков. И не один раз. Прямо сейчас они приближаются к последним вратам, видят их разверстую рану, стоят над трупом глупой имасской заклинательницы костей, что рассчитывала закрыть эту рану собственной душой. – Менандор усмехнулась. – Только представьте себе подобную наглость. В Старвальд Демелейне. В самом сердце К’рула. Разве она не понимала, как этим его ослабит? Как все ослабит?
– Итак, мы все втроем убьем Силкаса Руина, – уточнила Шелтата Лор. – А потом – имассов.
– В последнем пункте мой сын предпочел занять противоположную сторону, – сказала Менандор. – Имассы, однако, больше никому не нужны. Если он нас вынудит, Руда можно ранить, но убивать его мы не станем. Это ясно? Я хочу, чтобы вы дали мне слово. Еще раз. Здесь и сейчас, сестры.
– Я согласна, – сказала Шелтата Лор.
– И я, – подтвердила Сукул Анхаду. – Хотя все становится сложнее.
– Придется потерпеть, – сказала Менандор и повернулась. – Нам пора.
– Уже?
– Жалкие смертные решили преградить нам путь – сперва придется разделаться с ними. У Силкаса Руина тоже есть союзники. Наши труды, сестры, начинаются прямо сейчас.
С этими словами она шагнула по направлению к холмам и стала обращаться в дракона.
За спиной у нее Шелтата Лор и Сукул Анхаду обменялись взглядами, потом шагнули в разные стороны, освобождая себе место.
И тоже обратились.
Рассвет, Сумерки и еще одна, Пятнистая. Белый с золотом дракон. Другой, покрытый бурыми пятнами и выглядящий несколько подгнившим. Третий – крапчатый, не свет и не тьма, но результат не слишком удачного взаимодействия между ними. Одиночницы, дети Тиам, Матери Драконов. Паруса крыльев, змеиные шеи, когти, чешуя – кровь элейнтов.
