– Вы меня развеселили.
– Мы видим, – улыбнулся Тегол. – «Мы» в данном случае не королевское. Поскольку мы не можем не признать, что так и не научились им должным образом пользоваться, ибо в своей невинности не успели опериться.
Брис сказал:
– Скоро здесь будет адъюнкт, Шурк Элаль тоже хотела с тобой о чем-то потолковать. И вообще, неужели нам нечего обсудить?
Он подождал ответа, хоть какого-нибудь, однако все, чего дождался – недоуменных взглядов от брата и Бугга.
Из бокового входа в шорохе яркой мантии появилась новая канцлер. Брис с трудом удержался, чтобы не поморщиться. Кто бы мог подумать, что она с головой окунется в дурновкусие, словно дорвавшийся до яблока червяк?
– Ах, – произнес Тегол, – канцлер нынче утром выглядит восхитительно.
Выражение лица Джанат осталось холодным.
– От канцлеров не требуется выглядеть восхитительно. Достаточно элегантности и компетентности.
– Неудивительно, что вы так выделяетесь, – пробормотал Бугг.
– Кроме того, – продолжала Джанат, – подобные эпитеты больше подходят Первой наложнице, и это самым красноречивым образом говорит мне, каким местом ты сейчас думаешь, дорогой мой муж. В который уже раз.
Тегол воздел руки, словно сдаваясь, и произнес своим самым рассудительным тоном – что Брису по старой памяти не очень понравилось:
– Я по-прежнему не вижу, почему бы тебе не стать и Первой наложницей.
– Сколько можно вам повторять, – вмешался Бугг, – жена императора называется императрицей. – Он повернулся к Джанат. – Тем самым у вас будет уже три законных титула.
– Не забывай про звание профессора, – заметил Тегол, – которое, как всякий со мной согласится, пересиливает любое другое. Даже супружеское.
– Что ж, – согласился Бугг, – это означает, что уроки для вас теперь никогда не кончатся.
Все ненадолго умолкли, переваривая эту мысль. Потом Тегол завозился на троне:
– Есть еще Рукет! Из нее выйдет прекрасная Первая наложница. И вообще мне последнее время везет.
– Смотри, Тегол, как бы в ней не утонуть, – заметила Джанат.
– Бугг мне не позволит, дорогая. Ну и раз уж мы решили обсудить важные вопросы, пока адъюнкт не зашла попрощаться, – мне тут подумалось, что преде Варату Тону потребуется способный финадд, чтобы содействовать его усилиям по восстановлению и всему такому.
Брис выпрямился. Наконец-то речь зашла о деле.
– И чья же кандидатура пришла тебе в голову?
– Ублалы Панга, разумеется.
– Пойду-ка я лучше пройдусь, – сказал Бугг.
Используя в качестве лома толстый железный прут, Сэрен Педак пыталась отковырять тяжелые каменные плиты у входа в дом. Ее голые руки блестели от пота, пряди волос выбились из прически – скоро она их коротко подрежет. Как приличествует ее нынешнему положению.
Однако сегодня утром перед ней стояла другая задача, за которую она с безжалостным усердием и взялась, не думая о последствиях для собственного тела. Отковыривала тяжелые камни, потом оттаскивала их в сторону исцарапанными, кровоточащими руками.
Когда закончит, возьмет лопату и начнет раскапывать гравийную подложку – так глубоко, как только сможет.
Однако сейчас она никак не могла справиться с центральным, самым большим камнем – и уже стала опасаться, что сил ей не хватит.
– Прошу простить меня за вторжение, – послышался мужской голос, – но вам, кажется, требуется помощь.
Все еще согнувшись над ломом, она подняла голову. Скептически прищурилась.
– Не уверена, сударь, что вам следует так рисковать, – сказала она старику и сразу умолкла. У него были руки каменщика – могучие запястья, большие ладони. Она вытерла со лба пот и, нахмурившись, перевела взгляд на камень. – Понимаю, это выглядит… не совсем обычно. Весь город занимается восстановлением, а я вот…
Старик подошел поближе.
– Ничего необычного, аквитор – вы ведь аквитор?
– Хм, да. Была. Теперь нет. Я просто Сэрен Педак.
– В таком случае – ничего необычного, Сэрен Педак.
Она указала на центральный камень:
– Вот с этим никак не получается справиться.
– Полагаю, это ненадолго. Вы выглядите очень целеустремленной.
Она улыбнулась и тут же вздрогнула – настолько странным было это ощущение. Когда ей довелось улыбаться в последний раз… но нет, о тех временах лучше не думать.
– Однако вам следует проявлять осторожность, – продолжал старик. – Позвольте-ка мне.
– Спасибо, – сказала она и отступила, чтобы дать ему место.
Старик погнул лом первым же движением.
Она вытаращила глаза.
Выругавшись, он отложил лом в сторону, присел на корточки и запустил пальцы под огромный каменный блок.
Потянул, поставил на попа, ухватился руками за края, крякнув, поднял, развернулся, сделал два шажка и уложил поверх остальных. Потом выпрямился и отряхнул руки.
– Когда закончите и будете ставить обратно, наймите пару молодцов покрепче и помоложе.
– Как вы… или ладно. Но все же. Откуда вы знаете, что я собираюсь ставить его на место?
Он поднял на нее взгляд:
– Вам не следует оплакивать его слишком долго, Сэрен Педак. Вы еще нужны. Ваша жизнь нужна.
Поклонился и ушел.
Она смотрела ему вслед.
Ей нужно идти внутрь, взять его меч и каменное копье, чтобы зарыть у порога своего дома. Безнадежно пустого дома.
Но она не могла решиться.
Старик неожиданно вернулся.
– Я отыскал Странника, – объяснил он. – У нас вышла довольно горячая… дискуссия. От него я и узнал о вас и о том, что случилось.
Он что, сумасшедший? Один из этих новообращенных адептов Странника? Она повернулась, чтобы идти…
– Подождите! Сэрен Педак. Все его, все, что от него осталось, теперь принадлежит вам. Берегите это, прошу вас. Берегите, Сэрен Педак. И себя тоже. Прошу вас.
Он снова ушел, но эти его последние слова необъяснимым образом прозвучали как благословение.
«Все мое у тебя, все, что от меня осталось».
Незаметно для себя она положила руку на живот.
Пройдет совсем немного, и она станет это делать очень часто.
Так заканчивается седьмое сказание из Малазанской Книги Павших.
Глоссарий
Аквитор – официальная летерийская должность сопровождающего/доверенного лица при переговорах с другими народами
Андара – храм культа Чернокрылого Господина
