Хеллиан вышла из конюшни почти не шатаясь. Горячка схватки осталась позади, и теперь от пота пробивала дрожь. Драка всегда приводила сержанта в чувство – неизвестно как, но, в общем-то, это было даже неплохо.
– Эй, там, чтоб вас, зажгите уже фонарь! – рявкнула она. – А ты, Может, убирай свою шрапнель, кончилось все… Вот тебе и большой жуткий враг, – добавила она с шумным вздохом.
Хеллиан подошла ближе к телам двух эдур у донжона и указала на них мечом.
– Проверь их, Тавос. Мало проткнуть кого-то, а потом просто стоять и смотреть. Вдруг еще укусит?
– Да дохлые они, как моя личная жизнь, – отозвался Тавос Понд. – Кто там снял первого-то? Выстрел – просто шик.
– Мазок, – ответила сержант, глядя, как остальные бойцы во главе с Урбом осматривают трупы других эдур во дворе. – А моя спина служила упором.
– Ваша спина?
– Блевала я, чего тут неясного? Как раз между позывами он и выстрелил. Точно в сердцевину, а?
– Так точно, сержант.
– Вот, а ты ром тащить не хотел. Теперь понимаешь, почему я тут командую? Где там мой капрал?
– Здесь.
– Тут я.
– Собери лошадей – дальше едем верхом… И плевать, что там приказывал Кулак.
Услышав эти слова, Урб оглянулся и подошел.
– Хеллиан…
– Вот только не надо меня убалтывать. Я еще не забыла, чем кончаются твои уговоры. – Она достала флягу и сделала глоток. – Смотри у меня, Урб!.. Так, а теперь, кто стрелял, собирают стрелы – все до единой!
Она снова опустила взгляд на мертвых эдур.
– Как думаете, мы первые из наших, кто ввязался в драку? – спросил Тавос Понд и, нагнувшись, обтер свой клинок плащом старшего тисте эдур.
– Мы на войне, Тавос Понд, на самой что ни на есть настоящей.
– Если они все такие же беспомощные, как эти…
– Мы застали их врасплох. Ты что, думаешь, нам до самого Летераса будет так везти? Сейчас же выбрось это из головы. – Она сделала еще пару глотков, выдохнула и вперилась в Урба. – Очень скоро охотиться станут на нас. А значит, надо двигаться верхом, чтобы опережать новости о вторжении. Потому что эти новости – мы, и мы сами будем их доставлять. Как, собс’но, и должно быть. Усекли?
К Урбу подошел капрал Рим.
– Сержант, у нас двенадцать лошадей.
– Блеск, по одной на каждого, – заявила Хеллиан.
Рим нахмурился.
– Вообще-то, по моим подсчетам, кому-то придется ехать вдвоем.
– Как скажешь. Так, а теперь надо убрать тела. Деньги при них нашли? Кто смотрел?
– Немного, – отозвался Может. – В основном галька.
– Галька?
– Сначала мне показалось, что это камни для пращи, но пращами никто вооружен не был. Так что да, галька, сержант.
Солдаты подхватили мертвых эдур и потащили в сторону. Хеллиан отвернулась. Вот Опоннова тяга, наткнулись на целый замок, а в нем только свежий труп летерийца. Все помещения обнесены подчистую, только в кладовых осталось немного провианта. При этом ни капли вина или пива, что, по мнению Хеллиан, однозначно указывало: империя в страшном упадке и полностью заслуживает, чтобы ее разнесли до основания.
Жаль, такой возможности им не представится.
Впрочем, как выяснилось, нарушать приказы время от времени полезно для здоровья. Думаю, пора начать охотиться на эдуров. Сержант снова окинула взглядом двор. Растреклятая ночь. В ней только маги видят. Ну и эти, серокожие.
– Эй, Урб, – тихо позвала она.
Он подошел поближе, немного с опаской.
– Что?
– Надо подгадывать налеты к вечерним и утренним сумеркам.
– Да, ты права. Знаешь, я рад, что наши взводы поставили вместе.
– Еще б. Ты п’нимаешь меня, Урб. Пожалуй, единственный из всех. – Она утерла нос тыльной стороной ладони. – Как это п’чально. Весьма п’чально.
– Что именно? То, что мы убили этих тисте эдур?
Хеллиан приподняла брови.
– Да нет же, олух. То, что, окромя тебя, меня никто не п’нимает.
– Да уж, это точно. Беда.
– Ты прям как Банашар. Что я ни скажу, он глядит на меня – вот как ты – и говорит «беда». В чем дело, а?
Она тряхнула фляжку. Еще половина, но с каждым глотком будет оставаться все меньше, значит, пора наполнить. Надо следить за такими вещами, не то ну как попадем в переплет, а я на сухую?
– Все, по коням.
– А если наткнемся на какой-нибудь летерийский отряд?
Хеллиан наморщила лоб.
– Тогда сделаем, как приказал Кенеб. Поб’лтаем.
– А если им не понравится наше предложение?
– Тогда убьем их, и вся недолга.
– А мы скачем прямиком в Летерас?
Хеллиан улыбнулась и постучала пальцем по лбу, который уже стал немного ватным.
– Я запам… зауч… замучила карту. Тут есть города, Урб. А чем ближе к Л’терасу, тем больше. А город значит что? Пра’льно, таверны. Корчмы. Короче, мы пойдем иным путем, не-пред-ска-зу-е-мым.
– То есть мы будем захватывать Летер таверна за таверной?
– Ага.
– Не думал, что скажу это, но план мне нравится.
– А то ж! Прибавь к нему еще добротную кормежку. В общем, будем воевать, как ци-ви-ли-зо’нные люди. По-хеллиански.
Тела эдур, с которых сняли часть одежды и ценности, отправили вслед за одиноким летерийцем в выгребную яму. Та оказалась неожиданно глубокой, густое месиво поглотило все без следа.
Туда же малазанцы покидали и гальку.
А потом ускакали по дороге в ночь.
– Похоже на перевалочный пункт, – прошептала капитан.
Клюв пригляделся.
– Я чую лошадей, командир. Вон в той вытянутой постройке.
– Да, это конюшня, – кивнула Фарадан Сорт. – А тисте эдур ты чуешь?
– Нет. У них свеча, как правило, темно-синяя, самый темный оттенок Рашана, но не темнее Куральд Галейна. Они зовут его Куральд Эмурланн, но их синяя свеча покрыта какой-то грязной пенкой, вроде как на волнах в гавани. Это хаотичная сила. Больная. Похожа на боль, сильную боль, если боль может приносить удовольствие… Не могу выразить. Не нравятся мне эти тисте эдур.
– Так они здесь?
– Нет, командир. Я имел в виду вообще, на континенте. А здесь только летерийцы. Четверо. Вон в том домике у дороги.
– Магия?
– Только обереги.
– Нам нужно угнать четырех лошадей. Ты можешь заворожить этих летерийцев?
