– Это твой босс?
– Да.
Рамона сосредоточенно молчала. Леха выкинул салфетку и опять утерся рукавом, потому что салфетка была уже ни на что не годна, а рубашка давно никакая и ее совсем не жалко.
– Ну давай, говори, напугай меня, – попросил он.
– Я не понимаю по-русски, кроме слов из военного разговорника. Но я умею оценивать интонации на самых разных языках. Чувствую, что происходит с человеком. У вас громкий телефон, я многое слышала. Твой босс… Он был напряжен и очень зол. Но злился не на тебя.
– А на кого? – тупо спросил Леха.
– На тех, кто отнял у него право командовать. Это не его операция. Он не принимает решений и ни за что не отвечает. Он только узнал у тебя, о чем его попросили, и передал тебе, что ему приказали.
– Ясно…
Ничего Лехе не было ясно, он только смутно догадывался, что кроется за словами Рамоны, вернее, гнал от себя догадки, но поди тут не догадайся, когда ясно всё. Даже полному идиоту. Даже пьяному идиоту.
Захотелось спеть гимн Советского Союза, дать последний залп по врагу, открыть кингстоны и уйти на дно непобежденным.
Да куда уж теперь. Победили тебя. Свои же и победили. Сиди, не дергайся.
Пока орешь в трубку, что ты – кот Шрёдингера, это весело: вот какой я остроумный. Когда тебя прямым распоряжением из Москвы назначили котом, это не весело совсем. Руки связаны. То есть лапки.
Ты полностью зависим от доброй воли неведомых спасателей. Захотят они взять с собой Сару? А Рамону? А если у них полагается убирать свидетелей? «Избушку» еще сожгут небось. А у тебя нет права голоса, только «мяу», блин.
– Мяу, блин!
– Прости?..
– Ничего. Не обращай внимания. Это нервное. Он хмурился, размышляя, – и не видел никаких вариантов сделать хоть что-то. Даже самый недвусмысленный приказ шефа можно похерить. Сослаться на обстоятельства непреодолимой силы. Выдумать несуществующую угрозу – и рвануть отсюда подальше. Но если шеф передает тебе указания спецслужб или, не дай бог, того, кто управляет спецслужбами, тогда ослушаться – просто нельзя. Родину подведешь. Родина не простит.
Родина из-за тебя, дурака, на ушах стоит.
Леху аж затошнило, когда он представил, как, собственно, это выглядит.
Дома ведь страшно подумать, что творится. И «страшно подумать» – вовсе не фигура речи. В городе Москве ответственные лица, слегка опухшие по случаю праздника единения с народом, посмотрели новости – и началась истерика. Никто не знает, как реагировать. Да чего там: никто не понимает, как это понимать! Русский шагоход неизвестной модели в Африке: героизм или преступное разгильдяйство?! Нам себя, любимых, награждать или лучше сразу застрелиться?! Спецслужбы начинают трясти все свои контакты и выходят на «Рособоронтех». В концерне со скрипом припоминают, что, кажется, да, есть в Лимпопо наша машина и наш человек, вот недавно звонил… Ой, там же еще Ломакин с сан-эскобарской военной технологией в черепе, нелегальной и, может быть, даже запрещенной!.. Какой такой Ломакин?! Да вы с ума сошли! Кто его пустил в Африку?! Кто ответственный на месте? Какой Тёмкин? Почему Тёмкин? Ах, с ним Вася? Да что вы говорите! Конечно, Вася! Что еще за Вася?! А-а-а!!!
Тем временем в нескольких далеко разнесенных столицах разных стран очень серьезные люди обсуждают примерно одно и то же одними словами: «Что это было? Что там на самом деле? Что там с нашими? О’кей, а дальше что?». И ведь не реагировать нельзя. И ставки с каждым часом растут. И слухи как снежный ком. Таинственный шагоход уничтожил военную базу! Три роты спецназа! Отряд ЧВК втоптал в африканскую землю!
То есть нутром понятно: там какая-то фигня творится, но, блин, надо же что-то делать! Ну хотя бы пресс-релиз.
У наших, конечно, есть Тёмкин, который пытается в аккуратных формулировках объяснить, что погодите, эй, стоп, тут действительно какая-то фигня! А на него по телефону орут: ай, ой, война, мы по новостям видели, консульство мышей не ловит, наш русский солдат на шагоходе, пять рот спецназа, три базы секретные!
И начальник твоего департамента внезапно обнаруживает, что его зовут на неприятный разговор примерно все. Одновременно…
– Один раз твой босс сильно занервничал, – сказала Рамона. – Опять это слово – Шрёдингер. Оно его взволновало и даже напугало. Милый, ты должен мне объяснить.
Леха открыл было рот – и закрыл.
Во-первых, он с легким изумлением понял, что ссылок на Шрёдингера сегодня было как-то слишком много из самых неожиданных источников. Сначала Тёмкин, потом Сара. И наконец – испуг шефа.
Во-вторых, с некоторым смущением заметил, что не только может рассказать про мысленный эксперимент с котом в коробке, но и прямо-таки хочет поговорить об этом. Значит, маркетолог Филимонов пьян в зюзю. Трезвый Леха знал про квантовую механику только, что она есть. Нетрезвый – мог блеснуть эрудицией, но старался не болтать, чтобы не показаться выскочкой. А тут – отказали тормоза, и информация, впитанная когда-то чисто по любознательности из популярных книжек «для чайников», поперла наружу. Глупо, стыдно и немного смешно. Ну где Филимонов и где Шрёдингер.
И, в-третьих, Леха подозревал, что его своеобразный английский – смесь разговорного, военно-технического и профессионального, – просто не потянет такую задачу.
Особенно когда собеседник – эскобарская гончая.
И перед глазами всё плывет… Спящая Сара отчетливо шаталась, да и башня в целом погуливала туда-сюда. Вероятно, сбилась калибровка стабилизаторов. Если придется стрелять на ходу, это плохо. Даже очень плохо… Он не умеет чинить стабилизаторы. Он вообще ничего тут не умеет чинить. Надо было как следует изучить материальную часть. Стыдно!
Боже, как стыдно перед машиной, которая уже столько раз спасла ему жизнь. Как стыдно перед Рамоной, которая от рождения до смерти на боевом посту, – в точности словно машина. И как стыдно перед мамой: она такая замечательная, а сын такой балбес!
Леха всхлипнул, шмыгнул носом и снова утерся рукавом.
– Мы куда-то едем? – он помотал головой, надеясь хоть немного привести себя в чувство. Не помогло.
– Нет, милый, ты же не давал команды. Я только что на всякий случай накрыла башню маскировкой.
– Стоим, значит? Хм… Ну и черт с ним…
– Прости, не поняла.
– Неважно. Давай про кота. Это история про кота. Любишь кошек?
– Домашние кошки играют серьезную роль в компенсации психики их владельцев, – без особого энтузиазма сообщила Рамона. – В этом контексте они безусловно полезны.
– Ясно… Кушать любишь, а так – нет? Ха-ха-ха…
– Конечно, я ела кошек во время курса выживания, но мне не понравилось.
– Но ты же собака, – с пьяной непосредственностью ляпнул Леха, широко и глупо улыбаясь. – Ты эскобарская гончая, тебе положено есть кошек!
