— Это была твоя спальня? — с изумлением спросил он.
— Да. Не совсем похоже на детскую, да? Но я любила здесь бывать. Представляла себя принцессой.
— А разве Пеллегрини не имеют королевских корней?
Девушка пожала плечами:
— Уже много поколений подряд не используют свои титулы — это просто смешно. Как можно называть себя принцем или графом, если сейчас все это утратило свое значение?
Просторная комната когда-то была выполнена в ярко-зеленых и золотистых тонах, но, как и фасад, обои на стенах выцвели. Потолок был сделан из панелей темного дерева, и на них виднелись золотые узоры в виде листьев. Кровать с пологом из того же дерева и вся мебель тоже. Бархатные красные занавески на высоких окнах — и в тон им покрывало.
— Если когда-либо у меня будет дом, я подумаю насчет такой спальни.
— Лучше уж купи замок, ты же можешь себе позволить.
— Но здесь так холодно.
Лучи осеннего солнца, что так сияло за окном, не проникали сквозь толстые каменные стены. Страшно и подумать, каково тут зимой. Плюхнувшись на кровать, Франческа устроилась на животе, положив голову на руки.
— Может, позвать прислугу и попросить зажечь камин?
— У меня есть предложение получше.
Глаза девушки сверкнули.
— Да? Я ужасно замерзла.
Филиппа не пришлось упрашивать дважды.
Время пролетело куда быстрее, чем хотелось. Шеф-повар, в восторге от того, что наконец-то можно не сидеть без дела, готовил умопомрачительные блюда. В перерывах между едой и занятиями любовью Франческа и Филипп исследовали замок. Помимо часовни, из старинных построек тут был виноградник и винный погребок. Филипп попутно готовился к возвращению на Кабальерос — связывался с персоналом, одобрял планы… Франческа не хотела знать подробностей. Пусть это решают профессионалы. Она может не беспокоиться — как же это чудесно. Вот только…
— Все это так странно, — произнесла она, когда они с Филиппом плыли в лодке по озеру в пятницу днем.
Вода была уже слишком холодной для купания — ах, если бы они могли приехать сюда летом! Наступает осень — и листья на деревьях опадают. Скоро совсем не останется зелени — настанет царство красных, коричневых и желтых красок. И она тоже меняется вместе с природой. Постоянно приходилось напоминать себе, что у них с Филиппом не может быть будущего. Эти несколько дней — все, что есть. Нужно сконцентрироваться на том будущем, которое она так отчаянно желала создать для себя и работала не покладая рук ради этой цели. Но покоя не давала одна мысль: почему непременно нужно думать, что отношения навредят карьере или независимости? А как же то обещание, данное себе: радоваться всему, что дарит жизнь? А если, выстроив карьеру и пожелав наконец обрести семью, она не встретит мужчину, к которому будет испытывать хоть десятую часть того, что она чувствует сейчас к Филиппу? Могла ли она представить раньше, что существует такая близость — простирающаяся куда дальше физического желания!
— Что странно? — спросил Филипп, отвлекая ее от раздумий.
Франческа встряхнулась — не важно, что она чувствует к нему и как изменилась за эти дни: между ними ничего не будет. Да, Филипп был с ней очень нежен, но и словом не обмолвился о том, что его чувства изменились. Для него их совместное времяпрепровождение в Пизе так и останется райским отпуском, позволяющим отвлечься от реальной жизни. И она должна это понимать — и помнить.
— Ничего. Я должна бы сейчас изучать дела или работать над скучным черновиком протокола судебного заседания, который дал мне Роберто. Не могу вспомнить, когда я в последний раз вот так куда-то уезжала и не училась.
— Роберто?
— Старший юрист, в ученики к которому меня определил Пиета.
— А почему черновик скучный?
Франческа состроила рожицу.
— Это корпоративное право.
Филипп тихо сказал:
— Ты не обязана оставаться в компании Пиеты. Франческа изумленно посмотрела на него.
— Тебе там, очевидно, не нравится, — продолжал он.
— Это не имеет значения. Я ответственный человек.
— Ты пошла в компанию Пиеты потому, что хотела с ним сблизиться.
— И что, теперь, когда он мертв, я должна забыть о своих обещаниях?
— А он ожидал, что ты останешься после сдачи экзаменов?
— Нет. Но знал, что моя долгосрочная перспектива — права человека.
— Пытался ли он отговорить тебя проходить стажировку у него и найти компанию, специализирующуюся по правам человека?
— Нет. Не имеет значения, где я пройду стажировку.
— Так он знал, что ты пришла в компанию ради него?
— Мы об этом никогда не говорили, но, полагаю, да, знал.
— Так почему ты полагаешь, что он мог бы подумать о тебе что-то плохое, уйди ты сейчас из его компании — ведь сейчас его там нет?
— Пока я не могу так думать, это кажется предательством.
— Я просто предлагаю тебе прикинуть. Уверен, что Пиета бы тебя понял. Он не хотел бы, чтобы ты тратила впустую два года, работая в месте, которое не нравится.
— Не говори мне, что мой брат мог бы подумать, — резко бросила она. — Если я, его сестра, не могла угадать его мысли, то, черт возьми, как ты можешь?
— Не огрызайся. Я не пытаюсь сделать безоговорочные выводы, — сказал Филипп, обнимая девушку.
Вздохнув, девушка положила голову ему на локоть — внезапная вспышка ярости утихла от одного его прикосновения.
— Прости, я знаю, что мне надо будет об этом подумать, — и я это сделаю. Мне о многом нужно будет поразмыслить. Возможно, мне придется отправиться в Рим на практику — так что от моего решения сейчас многое зависит.
— Ты не любишь Рим?
— Обожаю, но туда ехать четыре часа на машине. Я не ты, я могу уехать на неделю или две, но всегда предпочитаю возвращаться домой. Я никогда не жила вдалеке от родных. Наверное, мне понадобится года два, чтобы привыкнуть к этой мысли.
— Пусть Даниель купит тебе самолет.
Франческа рассмеялась:
— Можно об этом подумать — и попросить очень вежливо. Вообще, проблем много: найти компанию, которая бы меня взяла, квартиру и всякие мелочи.
Но я это сделаю — сейчас или позже, когда сдам экзамены. Я же не просто так работала не покладая рук всю жизнь.
Приподняв подбородок Франчески, Филипп поцеловал ее.
— Пойдем-ка в замок, и я помогу тебе разобраться с мыслями.
— И как же ты собираешься это сделать?
Филипп украдкой хлопнул ее по попке.
— Думаю, я придумаю пару способов.
Сидя в кресле, Филипп наблюдал, как Франческа собирается на их последний ужин вдвоем. Никогда прежде не смотрел он, как его знакомые женщины одеваются, а девушка, похоже, решила устроить настоящее шоу. Они вместе приняли душ, а потом Филипп надел костюм, а Франческа уселась у туалетного столика, чтобы высушить феном волосы. Она также нанесла на лицо крем, сделала макияж, который подчеркнул ее естественную красоту. Затем настал черед украшений: золотое ожерелье с черными сапфирами и подходящие сережки. Потом подошло время одежды — сначала нижнее белье, черное и практичное, вовсе не сексуальное, но то, как она надела трусики… Черт возьми, его пульс тут же зачастил. Франческа посмотрела на него с вызовом — ясно, она его соблазняет.
