— Дай-ты-его-уже-сюда! — Ворчу я в попытке дотянуться. Встряхиваю головой.
И тут до меня доходит, что мы сидим на холодном кафеле, а я почти забралась ему на колени, чтобы отобрать злосчастный предмет одежды. Между нами минимум пространства, носы едва не соприкасаются, а жар его тела чувствуется даже через одежду. И происходит именно то, чего я боялась, чего обещала себе не делать вчера, вытирая слезы в тишине комнаты.
Я, черт возьми, его не игнорирую!
Хотя должна.
— Забери, попробуй. — Говорит Джастин, глядя мне прямо в глаза.
И еще сильнее заводит руку за спину.
Застываю, понимая, что, если потянусь, неизбежно придется коснуться его лица. Щекой, носом, губами — не важно. Все это приведет к одному — к поцелую. Тихонько сглатываю, чувствуя на своей коже его дыхание, и хочу отодвинуться назад, но не могу. Этот парень будто примагнитил меня. Не держит, но и не отпускает. А мое тело безмолвно просит: пусть положит ладонь на мою талию, пусть коснется моей спины.
Наш контакт глазами длится всего секунду, но, кажется, проходит несколько вечностей сразу. Он обжигает, слепит, бьет током и вызывает потерю памяти. Потому что я внезапно оказываюсь в полушаге от того, чтобы поцеловать не своего парня. Почти решаюсь на это, когда где-то в коридоре раздается кашель моего отца.
Отскакиваю от Джастина, словно ошпаренная, падаю на задницу и в ужасе оборачиваюсь. Папа подходит к двери, заглядывает в ванную комнату и сонно спрашивает:
— Что за шум? — Он зевает.
«Ох, папочка, это мое сердце отбивает дикий, безумный марш»
— Вот, сэр! — Говорит Джастин.
Мы все еще сидим с ним на полу на коленях. В немом ужасе поворачиваюсь к парню и вижу: американец указывает на корзину, в которой горой навалена мятая, влажная одежда грязно-розового цвета. Лифчика нет, он вовремя его спрятал.
— М-да… — Тянет отец, качая головой. — Не повезло тебе, сынок.
Чешет затылок, разворачивается и топает обратно в спальню.
— Дай сюда! — Шиплю на Джастина, едва шаги стихают. — Быстро!
Он ехидно усмехается:
— Из-за этой штуки я лишился почти всего своего гардероба.
— Давай! — Требую, вытянув ладонь.
Мысль, что он держал в руке мое нижнее белье, плавит мозги.
— Немножко вежливее, пожалуйста. Попроси, как следует. — Шаловливые чертики пляшут в его глазах.
— Давай сюда мой лифчик, быстро! — Пытаюсь заглянуть ему за спину. — Как он, вообще, оказался среди твоей одежды?
— Это тебя нужно спросить. — Играет бровями парень.
— Меня?! — Кричу шепотом. — Ты же не хочешь сказать, что я специально его подкинула?! Смотреть нужно было внимательнее, что толкаешь в… в… как ее там, по-английски?
— А ты не раскидывала бы свои вещи везде. — Он достает из-за спины ярко-красный бюстгальтер и, словно специально, чтобы лучше рассмотреть, крутит его в воздухе перед нашими глазами.
— Ох! — Выдергиваю лифчик из его руки. — Я не раскидывала. Он лежал… лежал… в корзине! В общем, не там, куда ты должен совать свой нос! — Комкаю белье в руке и спешно поднимаюсь с пола. — Сочувствую насчет твоих вещей, но я не виновата!
— Конечно же. — Усмехается он, вставая.
— Забирай все это. — Беру корзину и, ощущая, как лицо вспыхивает от смущения, кидаю в нее оставшуюся в барабане одежду. Чтобы сделать это, мне опять приходится наклониться. — И иди. Мне нужно принять душ.
Оборачиваюсь и шумно выдыхаю, поняв, куда он только что пялился. Но Джастин скрывать этого и не думает. Сложил руки на груди и медленно поднимает взгляд на мое лицо с видом: «Эй, ты только что что-что сказала? А то я немного увлекся»
— Держи. — Вручаю ему корзину, вынуждая расцепить руки. Подталкиваю к выходу. — Иди, а то в универ опоздаем.
— Злая… — В его голосе столько наигранной печали. — Злая, бессердечная Зоя… — Выходит наружу и оборачивается, чтобы бросить на меня задумчивый взгляд. — Ты ранила меня в самое сердце…
Отвечаю ему тем же — хитрым и наглым прищуром. Затем резко захлопываю дверь и закрываюсь.
«Мамочки! Что это сейчас было? А? Да он же… Да мы же… заигрывали друг с другом! Флиртовали! Бессовестно и открыто… И мне это жутко понравилось… Все, мне конец…»
Машу ладонями себе в лицо в попытке охладить его. Поворачиваюсь к зеркалу над раковиной и вижу, что щеки стали густого помидорного оттенка. Включаю холодную воду, наклоняюсь и, зачерпывая полные пригоршни, умываюсь. Не помогает. Не помогает!
«Вот, дурочка, а ведь ты вчера обещала себе прекратить даже думать о нем!»
Глава 15
Джастин
Мне нравится видеть, как она улыбается. Приятно осознавать, что все чаще это происходит благодаря мне. И если для того, чтобы ее лицо светилось улыбкой, нужно прикладывать усилия, я готов делать это хоть двадцать четыре часа в сутки.
— Зачем ты взял с собой эту штуку? — Удивляется Зоя, вышагивая по бортику в сторону университета.
Лихо подпрыгиваю, делая «кикфлип». Скейт вращается на триста шестьдесят градусов в воздухе, а затем я приземляюсь на него снова.
— Упадешь, переломаешь руки и ноги. — Она все еще пытается казаться серьезной и безразличной, но получается у нее плохо.
Вздрагивает, когда я пытаюсь сохранить равновесие на неровной дороге. Смотрит на меня лишь искоса, старательно делая вид, что увлечена своей обувью. Насупилась вся, руки в карманах — ну, чистый образец неприступности.
— Это невозможно, — отвечаю.
И тут же, присмотрев симпатичную щель в асфальте, ставлю правую ногу в центр доски, левую к носу скейта. Немного приседаю, скольжу — щелчок! Поднимаюсь в воздух, выполняя «нолли» и плавно опускаюсь обратно на землю.
Смеюсь, замечая, как Зоя морщится — переживает за меня. Это хорошо: меньше будет смотреть себе под ноги, воображая себя Красной Шапочкой перед волком.
— Хочешь попробовать? — Делаю толчок и подъезжаю к ней.
— Кто? Я? — Она отшатывается и чуть не падает в траву, оступившись.
— Да, ты. — Успеваю ухватить ее за руку.
Скейт врезается в бортик, заставляя меня переступить на асфальт.
— Ни за что! — Зоя мотает головой.
— Не бойся! — Тяну ее за собой. — Будет весело. Вставай!
Она в нерешительности переставляет ноги, оглядывается по сторонам, словно ища защиты у кого-то невидимого, но от меня так просто не отделаешься. Ее ступни осторожно касаются по очереди доски. Руки взлетают вверх в поисках поддержки и тут же находят ее — я перехватываю их на лету.
— Держу, держу, — заверяю, видя, как напрягаются ее плечи при каждом покачивании скейта.
