— Он тебе не говорил? — Степа качает головой. — Они целую кампанию развернули в попытках вернуть его домой. Миссис Реннер умоляла вернуться, его бывшая, Флоренс, тоже подключилась, а мистер Реннер лично звонил сыну, чтобы сказать, что все прощает и готов обсудить условия возвращения.
Сердце делает в груди сразу несколько нервных кульбитов и замирает.
— А он?
Степа смеется:
— Отказался! Отменил бронь на билеты, заявил, что остается. Сколько шума тут было! — Он присвистывает. — Челси за него вступилась, но и ей тут же попало — обвинили во всех смертных грехах. Так что, пока тут все не успокоится, она сказала, дома не появится.
— Не знала… — Смотрю на его сияющие глаза. У меня дыхание перехватывает. — Не знала, что ему предлагали вернуться.
Брат разводит руками.
— Как вы, вообще, уживаетесь там с ним? Челс говорит, что он упрямый и совершенно невыносимый!
— Вовсе нет. — Поджимаю губы. — Он… хороший. На самом деле.
Мои пальцы непроизвольно ложатся на лицо, которое все еще помнит поцелуи губ Джастина. «Черт, да ведь этот парень отказался возвращаться домой… ради меня!»
Брат откашливается.
— А ты… не поэтому случайно бросила своего задохлика? — Степа откидывается на спинку дивана и прищуривает глаза.
Он даже не догадывается, что ткнув пальцем в небо, попал в самую точку.
Неловкую паузу разрывает торопливый стук в дверь, которая тут же распахивается. Поворачиваюсь. На пороге стоит Джастин. У него суетливый вид, волнение во взгляде и какая-то коричневая пыль по всему периметру белой футболки.
— Зайка, я решил приготовить завтрак, но кое-что пошло не по плану! — Он сжимает челюсти в неловком жесте.
— Что случилось? — Мне не хватает ума прикусить язык и предупредить о том, что я болтаю с братом.
Джастин, всплеснув руками, начинает быстро тараторить:
— Долбаный Гугл! Я спустился на кухню, сделал сэндвичи и ждал тебя. Залез какого-то черта в сеть, поискать рецепт интересного блюда, которое бы тебе понравилось. Знаешь, что попалось на глаза? Шоколадная овсянка, малыш. Представляешь? О, это звучало очень вкусно, но на деле… Овсяная каша сама по себе выглядит аппетитно, но после того, как я добавил в нее какао, она приобрела вид… цвет и консистенцию… жидкого, ну того самого, да…
— Джастин, — сдерживаю смешок. — Ничего страшного, обойдемся бутербродами.
Кошусь в сторону экрана и вижу Степу, заинтересованно вытягивающего шею, будто таким способом ему станет видно лицо американца, стоящего в стороне у раскрытой двери.
— Нет, ты не поняла. Это катастрофа! — Он оглядывается через плечо, затем понижает голос. — Я же великий кулинар? Да? Поэтому у меня вместо тарелки овсянки получилась целая кастрюля! Представляешь? Целая кастрюля коричневого и жидкого… — Он обхватывает руками голову. — Нужно срочно это утилизировать. И я даже знаю место для подобного — такое есть в каждом доме. Помоги мне, пойдем скорее. Я оставил его возле унитаза, накрыл крышкой. Если проснется миссис Градов и увидит кастрюльку с гов…
— Зоя, что это?! — Вдруг доносится из уборной встревоженный мамин голос.
О, нет, только не это.
— Вот черт, — шепчет Джастин, прикусывая губу и закрывая голову руками.
— Мама, только не открывай! — Кричу я, представляя, как она тянется к крышке, меньше всего ожидая увидеть в ней чьи-то, еще теплые экскременты.
Но из ванной уже доносится крик:
— А-а-а!!! Что это?! Кто это сделал?!
— Ну, вот. Теперь она знает, что я не великий кулинар… — Выдыхает Джастин, разворачивается и выходит в коридор. — Это я, мэм! Доброе утро!
Отсмеявшись в ладони, утираю слезы и поворачиваюсь к экрану. Степа сидит в позе экстрасенса, точно знающего, что творится в голове у его клиента. Проницательные голубые глаза проходятся по мне и останавливаются на лице.
— Ладно, — пытаюсь успокоиться. — Пошла я, поработаю немного переводчиком. А то и не знаю, как он теперь объяснит маме, что именно навалено в кастрюлю.
— Зой. — Коротко окликает меня брат.
— Да?
Он медленно и тяжело вздыхает, и я вижу, как Степа буквально на глазах увеличивается в размерах. Теперь передо мной взрослый, серьезный мужчина — настоящий старший брат.
— Мы с тобой мало общались в последнее время.
— Это так. — Киваю, желая поскорее закончить разговор.
Не знаю, к чему он клонит, да и из ванной комнаты все еще раздаются оживленные голоса. Похоже, проблема недопонимания разрастается.
— Хочу, чтобы ты знала. — Он складывает ладони вместе и долго смотрит на меня прежде, чем продолжить. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Знаю. — Улыбаюсь. — Спасибо.
Первый раз в жизни мы смотрим друг на друга так внимательно, так пристально и так долго.
— И всегда можешь рассказать мне всё, что хочешь. Понимаешь, Зой? — Брат придвигается к экрану. — Абсолютно всё.
— Хорошо. — Послушно киваю я и бросаю взгляд на дверь.
— И я рад, что ты нормально реагируешь на последние известия… и что тебе некогда скучать.
— Спасибо, Стёпа. — Вежливо отвечаю, продолжая коситься в сторону коридора. Братец не особо проницателен, поэтому никак не поймет, что пора уже и сворачивать разговор. — Созвонимся позже, ладно?
Мое сердце трепещет, мне нужно бежать. Но мой собеседник молчит, словно обдумывая что-то.
— Хорошо, иди. — Говорит, наконец.
— Пока, Стёп! Челси передавай привет! — Я радостно тянусь к кнопке.
— И еще. — Градов щелкает языком.
— Что? — Спрашиваю нетерпеливо.
— Прежде, чем выйти к маме, надень водолазку, ладно? — Его глаза хитро сощуриваются. — Если, конечно, она еще не видела вот эту штуку у тебя на шее.
Он проводит пальцем по своей коже, подсказывая мне, на какую область нужно обратить внимание.
— Что? — Не на шутку пугаюсь. — Ты о чем?
Чувствую, как краснеют щеки.
— И пусть твой приятель наберет меня попозже. — Добавляет брат. — Нам нужно поговорить. По-мужски.
— Стёп… — Слова застревают у меня в горле.
Под взглядом брата я сгораю от смущения, съеживаюсь и задыхаюсь от бросившегося в лицо жара.
— Отличного дня, — усмехается он, качая головой, будто раскусил меня. Затем подмигивает и добавляет с акцентом: — Малыш.
Мы смотрим друг на друга еще какое-то время.
Он ужасный, неряшливый, драчливый и занудный. Мой брат. Но он любит меня и заботится. Вот с этим уж точно не поспоришь.
Когда соединение обрывается, я соскакиваю со стула и бегу к зеркалу. С первого взгляда ничего не замечаю. Но стоит мне только откинуть назад волосы и повернуть голову налево — как я делала в разговоре с братом, как на шее отчетливо проявляется фиолетово-красное пятно. Одуреть. С ума сойти… Чтоб мне провалиться!
