Наклоняюсь и пишу: «Беги, а то не успеешь к 7.30!»
Секунда, две.
Слава: «Ты о чем?»
Я: «В 7.30 в психушке лекарства выдают»
Закрываю крышку ноутбука и качаю головой. То ли обострение сейчас у него, то ли я просто раньше не замечала, что этот дерганый тип — самый настоящий псих с манией величия? Ну, диагнозы пусть соответствующие специалисты ему ставят, а меня, слава богу, это теперь не касается.
Беру учебник подмышку (вдруг, и правда, удастся позаниматься?) и выхожу из комнаты. В коридоре мое внимание привлекает тихий гитарный перебор. Он мелодичными переливами льется из комнаты брата. Не могу поверить своим ушам. Подхожу ближе и приникаю ухом к двери.
— Да. — Голос Степы. — Да. — А затем на английском. — Вот, смотри, я тебе напишу сейчас и отправлю. Аккорды или ноты лучше?
Что он здесь делает?!
Наваливаюсь плечом, приоткрываю дверь и вижу Джастина, сидящего возле монитора с гитарой в руках. Его пальцы бегают по струнам, не спеша, осторожно и время от времени застывают на месте — он сбивается, потому что пытается сыграть какую-то новую, незнакомую мелодию.
Не поняла. А где же мой брат?
Но и тут все быстро встает на свои места. Степа по ту сторону экрана. Я вижу его, делая первый шаг в комнату. Закрываю дверь и направлюсь к компьютеру. Брат сидит на диване в комнате Джастина, на коленях у него доска для серфинга, он качает головой и отстукивает ладонями ритм на ее поверхности.
— Хэй… — Руки Джастина замирают, прерывая гитарный перебор. Он замечает меня и откладывает инструмент в сторону. — Зайка, иди сюда.
От всего происходящего кружится голова.
— Это ты сейчас играл? — Спрашиваю.
Хотя прекрасно видела все своими глазами.
— Да. — Американец берет мою ладонь в свою и решительно тянет. — Садись.
У меня легкие сжимаются так, что невозможно вздохнуть. Но он… садит меня к себе на колени. И теперь я даже взглянуть на экран боюсь.
Неужели, они уже поговорили? Степа, ровно как и отец, ничего не решает в моей личной жизни, но все равно ужасно волнительно. Когда я только сообщила, что встречаюсь со Славиком, брат нелицеприятно высказался на его счет, обозвал тряпкой и бездельником, и мы не разговаривали целый месяц. После чего ему пришлось засунуть свое мнение подальше и просто смириться с моим выбором.
Но как же будет теперь?
Облизнув пересохшие губы, поворачиваюсь к монитору. Брат кажется спокойным и задумчивым. Он больше не барабанит по доске, ничего не говорит, просто разглядывает нас, словно экзотических бабочек под микроскопом. Будто видит впервые и не узнает. Его брови медленно ползут вверх, и я не понимаю, одобрение это или удивление.
Если бы не сильные руки Джастина, обхватившие меня в плотный кокон, точно бы сбежала от нахлынувшего смущения.
— Ты ему сказал? — Шепчу на ухо своему парню.
— Угу. — Как будто ни в чем не бывало, отвечает он.
— Пришлось откупиться? — Спрашиваю, имея в виду доску для серфинга в руках своего брата.
— Я, вообще-то, все еще здесь! — Напоминает Степа, наклоняясь к экрану.
Его физиономия заполняет все пространство монитора.
— Привет, — выдыхаю я.
Пожимаю плечами — что мне еще делать?
Вот, как-то так вышло.
Молчим.
Пытаюсь посмотреть на Джастина. Тот устало вздыхает. На брата. Тот хмурится, почесывая висок.
«Эй, мужчины, как мне вас понять?»
— Вы поговорили? — Перевожу взгляд с одного на другого.
— Да. — Говорят они хором и кивают.
И что? Пояснений не будет?
— Все нормально? — Интересуюсь. — К чему пришли?
Степа прокашливается, садится удобнее и складывает руки на груди.
— Договорились, что он не обижает мою сестру. — Прищуриваясь, говорит брат.
Так он придает виду серьезности.
— А он, в свою очередь, не обижает мою. — Добавляет Джастин.
Пока я пытаюсь сообразить, что это значит, пояснение появляется само собой: по ту сторону экрана на диван забирается Челси, которая беззастенчиво обвивает руками шею Степы.
Теперь она у него за спиной. Наваливается сзади и смыкает свои ладони у него на груди. Они прижимаются щекой к щеке и смотрят на нас, как на лузеров, которых только что лично обдурили в покер.
Мои глаза грозятся покинуть орбиты и вывалиться прямо на пол. Я вижу, как руки брата обхватывают маленькие ладони Челси и как нежно прижимают к груди.
Показываю пальцем в экран и, заикаясь, что-то бормочу, когда мой охламон целует сестру Джастина в щеку, а затем в подбородок. Прямо у нас на глазах.
— Ты… ты видел? — Вырывается из моего рта.
Оборачиваюсь к Джастину — вдруг он отвернулся и смотрит в окно на летящий метеорит. Но нет — его взгляд тоже устремлен на монитор.
И эта парочка начинает целоваться, заваливаясь на бок.
О-о-о… теперь я понимаю, что чувствуют старшие братья. Пожалуй. Градов никогда не водил домой девчонок, и теперь я даже ощущаю что-то вроде ревности, видя, как он счастлив с Челси. Невольно приближаю свое лицо к экрану, будто это поможет мне увидеть, что творится вне зоны видимости камеры, куда свалились, смеясь и хихикая, эти двое.
— Видел. — Отзывается Джастин.
Мы смотрим на пустой диван на экране, как загипнотизированные. Меня клинит, а моего парня, кажется, клинит еще больше. Где-то там, на полу, эта парочка хохочет, возможно, щекоча друг друга или целуясь. А мы лишь переглядываемся и чувствуем себя так, будто нас обдурили. ОНИ должны были изумляться нашему союзу, а не мы ИХ.
— Эй, ребята, — напоминаю о своем присутствии.
Раскрасневшиеся и довольные они по очереди поднимаются с пола. Челси неуклюже одергивает футболку и падает на диван.
— О, простите. — Отмахивается мой брат, поправляя волосы и усаживаясь рядом с ней.
Они переплетаются в объятии, как пара обезьянок.
— Да. — Ржет Челси, ударяя его по коленке, словно это самая веселая шутка на свете. — Простите нас!
У них пылают губы и щеки. Они такие взбудораженные и счастливые, что мне тоже хочется улыбаться. Крепко сжимаю руку Джастина и бросаю на него короткий взгляд. Кажется, ему немного не по себе, но это тоже — только положительные эмоции.
— Как вы… — Всплескиваю руками. — Как вы…
Они понимают меня с полуслова.
— Вот так. — Смеется Степа. Он соединяет ладони вместе и показывает ядерный взрыв. — Бум! Пщ! — Вокруг них разлетаются воображаемые искры. — Да-да-да-дам!
Знаем такое.
