Летом и осенью 1868 года индейцы племени шайен ступили на путь войны в штате Канзас. Началась обычная в таких случаях череда насилий и зверств над мирным белым населением. "8 сентября индейцы захватили поезд на мосту через реку Арканзас; 17 человек, попавших им в руки, были сожжены; на следующий день они убили ещё шестерых в районе форта Уоллес; 1 сентября убили четверых вблизи Спаниш Форк в Техасе и изнасиловали трёх женщин. Одна из них была изнасилована тринадцатью индейцами, после чего её убили и скальпировали. Её труп остался лежать с топором в черепе. Перед уходом индейцы зарезали её четверых малолетних детей. Из детей, похищенных в штате Техас в 1868 году, 14 замёрзли в плену до смерти".37
Не следует думать, что пытки и мучительство были выражением особой ненависти к белым. В своих междуусобиях индейцы проявляли такую же жестокость. Когда те же шайены отмечали победу над племенем шошон (1868), они танцевали вокруг костра, "украшенные кровавыми трофеями. Один размахивал ободранной рукой шошонской женщины; вождь Высокий Волк гордо щеголял в ожерелье из высохших человеческих пальцев; другой воин прижимал к груди кожаный мешок, в котором было двенадцать правых рук, отрубленных у шошонских младенцев… Над их головами, в свете костра, плескались свежие скальпы, привязанные к копьям и к веткам деревьев".38
Во второй половине 19-го века почти все индейские племена к западу от Миссисипи имели достаточное количество лошадей. Их конные отряды обрели опасную мобильность и неуловимость. В сражениях с регулярными войсками они не раз выходили победителями. В битве при Розбуд Ривер (17 июня, 1876) американский отряд был спасён от разгрома только союзниками — индейцами крау и шошон, — которые отчаянно сражались со своими давнишними врагами — восставшими сиу. Но несколько дней спустя сиу полностью разбили американскую армию под командой генерала Кастера и убили самого генерала.39
Политическая борьба вокруг индейской проблемы продолжала бушевать в Вашингтоне и столицах западных штатов. В 1867 году было создано "Бюро по делам индейцев", которому вменялось в обязанность ускорить процесс приобщения краснокожих к основам цивилизации. Но оно целиком оказалось в руках "друзей индейцев", которые воображали, что племена понимают несомненные блага перехода к фермерской жизни и только жестокие меры армейских командиров и мстительных белых поселенцев вызывают их оправданный гнев и восстания. Однако сами индейцы видели ситуацию совсем по-другому. Они считали, что белые требуют от них невозможного. "Их религиозные обряды были осуждены; их экономика, основанная на охоте, истощена; их политический уклад утрачивал силу; их брачные обычаи запрещены; их детей забирали в дальние школы, откуда они — не имея письменности — не могли поддерживать связь со своими родителями; даже их обычная пища стала им труднодоступна; и при всём этом им говорили, что они должны безотлагательно измениться и стать как белые — их угнетатели. Эта всеобъемлющая тирания осуществлялась усилиями идеалистов, называвших себя друзьями индейца, которому они желали только добра".40
Естественно, Военное министерство не разделяло взглядов "Бюро по делам индейцев" и часто противодействовало его начинаниям. Генерал Шерман, гроза южан в Войне Севера и Юга, так сформулировал в 1868 году суть конфликта: "Когда индейцы смеются над нашим доброжелательством, насилуют наших женщин, убивают наших мужчин, сжигают дотла наши поезда вместе с машинистами и извещают нас о том, что они никогда не имели намерения соблюдать подписанные с нами договоры, мы вынуждены воевать с ними… Это будет бесславная война… полная опасностей и тяжкого труда для наших солдат… И я не стану отдавать никаких приказов, которые могут помешать нашим войскам выполнять их задачу так, как её будет диктовать обстановка на местах. Никакие расплывчатые обвинения в жестокости и негуманности не заставят меня связать руки нашим офицерам. Вся предоставленная мне власть будет использована для того, чтобы индейцы, эти враги нашей расы и нашей цивилизации, не имели возможности начать варварскую войну против нас, под каким бы то ни было — выбранным ими — предлогом".41
Последнее кровавое столкновение с индейцами произошло в конце 1890 года. В 1924 году Конгресс принял закон, дарующий права американского гражданства всем индейцам. Читателю, которому — по каким-то причинам — дорога легенда, утверждающая, что белые американцы уничтожили, перебили, отравили бациллами и спиртом коренное население континента, я предлагаю подойти к компьютеру, нажать на кнопку Google и набрать в окошечке Native Americans или прямиком выйти на адрес: http://www.infousa.ru/society/indians.htm. Интернет откликнется, высыпав на экран следующую информацию:
"В США насчитывается 4,4 миллиона американских индейцев, включая коренных жителей Аляски, что составляет 1,5 % от общей численности населения.
Число признанных на федеральном уровне племенных правительств — 562.
Средний доход индейской семьи (на 2003 год) — 35 тысяч долларов.
Площадь резерваций — 292 тысячи кв. км. (Для сравнения, площадь некоторых европейских государств: Австрия — 84 тысячи, Беларусь — 207, Италия — 301, Польша — 312, Англия — 244, Румыния — 237, Греция — 132).
Численность самых крупных племён: чероки — 234 тысячи, навахо — 204 тысячи (примерно равны населению Исландии); другие крупные племена, насчитывающие больше 50 тысяч: аппачи, чиппева, чокто, ламби, пуэбло, сиу.
57 % индейцев живёт в городах.
Высшую учёную степень имеют 50 тысяч человек."
Понятно, что никакой статистике не по силам опровергнуть миф, завладевший сознанием человека. Но объективная реальность состоит в том, что на сегодняшний день "бесправие индейцев" сводится к одному: они лишены права "ступить на тропу войны". Вряд ли даже самые горячие защитники "коренных американцев" решатся вслух потребовать возвращения им этого права. Что же касается самих индейцев, трудно поверить, чтобы нашёлся среди них хоть один, кто мечтал бы переселиться из каменного дома с горячей водой и электричеством обратно в вигвам, сменил бы свою моторную лодку на пирогу, заменил бы детские фотографии на стенах скальпом зазевавшегося прохожего. Однако трёхвековая история их яростного сопротивления наступлению цивилизации заслуживает самого пристального анализа, которым мы и займёмся в следующей главе.
ПИЩАЛИ И РУЖЬЯ ПРОТИВ АРКАНОВ И САБЕЛЬ
С самых первых шагов своего существования Россия должна была вести ожесточённую борьбу с кочевниками на своих южных и восточных границах. В 11-ом веке Киевское княжество отбивается от печенегов и хазар. В 12-м веке им на смену приходят половцы. В 13-м веке и половцев, и Русь захлёстывает монгольское нашествие. После двухсот пятидесяти лет монгольского владычества Россия, объединившаяся вокруг Москвы, начинает постепенное контрнаступление.
Уже в царствование Ивана Третьего (1462–1505) русские воинские подразделения совершали походы за Урал. "Югурцы подчинились без сопротивления; их южные соседи, вогулы, тоже стали данниками Москвы. Условия мирного договора были составлены пермским епископом; вогульский князь Юмшан сопровождал епископа в поездке к двору русского царя".42
