Когда палестинцы впервые получили автономию после подписания соглашений в Осло (1993), Арафат стал "наводить порядок" на территориях Западного берега понятными ему методами. "Гражданские суды игнорировались, чрезвычайные трибуналы выносили смертные приговоры без соблюдения каких бы то ни было формальностей. Пытки стали обычным делом. За первые четыре года самоуправления в арафатовских тюрьмах умерло больше заключённых, чем в израильских — за всё время оккупации."1 Видные палестинские борцы с оккупацией вынуждены были признать, что установившийся арафатовский режим был коррумпирован, деспотичен, безжалостен и что под израильтянами они чувствовали себя гораздо более свободными.2
Известный израильский защитник прав палестинцев, Давид Гроссман, приводит в своей книге "Сон на проволоке" слова одного араба — израильского гражданина, — который пожелал остаться безымянным: "Я и подумать не могу о том, чтобы жить в палестинском государстве. Это будет новая страна, в которой безусловно загорится гражданская война. Настанет безработица. В правительстве будут заседать юнцы, жестокие и несгибаемые. И не знаю, что они сделают с нами за то, что мы были израильтянами".3
Эти предсказания довольно точно совпадают с тем, что произошло в полосе Газы, получившей автономию в 2006 году: гражданская война между Фатой и Хамасом, жёсткое правление экстремистов, бессудные расправы с "коллаборантами", хозяйственная разруха и нищета. И недаром собеседник Гроссмана пожелал остаться анонимом: нам не раз доводилось читать сообщения о том, как тот или иной палестинский сторонник заключения мира с Израилем был найден с простреленной головой или в обломках взорванного автомобиля.
Арабы, живущие на оккупированных территориях, могут поддерживать палестинское движение морально и финансово, могут даже разрешать своим детям швырять камни в израильских солдат, но очень редко принимают решение эмигрировать, хотя никаких ограничений для этого нет. За шестьдесят лет существования государства Израиль около полумиллиона израильтян покинули его, предпочтя жить в других странах. Уехавших же арабов насчитывается всего 10 тысяч.4 Почему так мало? Видимо, жизнь под властью "неверных оккупантов" всё же кажется предпочтительней, чем под властью арабских братьев по вере.
Однако анализ политических, военных и моральных аспектов противоборства между израильтянами и палестинцами не входит в задачу данного исследования. На сегодняшний день эти аспекты наилучшим образом рассмотрены в книге Алана Дершовица "Судебная защита Израиля" — я буду не раз ссылаться на неё.5 Нам же пора попытаться ответить на первый из поставленных в предыдущей главе вопросов.
КРЕСТЬЯНЕ И СЕЗОННИКИ
Весна 1999 года, раннее утро в Иерусалиме. Мы с приятелем идём через арабский базар в Восточном городе. Он совсем не похож на бурлящие базары Востока, показанные нам в десятках фильмов — от "Багдадского вора" до "Лоуренса Аравийского". На лотках не видно ни цветов, ни свежих овощей, ни фруктов — одни орехи и сушенные абрикосы. Почему? Апрель, слишком рано? Не умеют выращивать в теплицах? Но ведь полки в Иерусалимских супермаркетах заполнены многоцветными дарами земли, выращенными в Израиле?
Большинство торговцев восседает на ковриках или на низких табуретах, перед кучками разложенного перед ними скарба. Старая посуда, видавшие виды радиоприёмники, подгоревшие тостеры, стоптанные башмаки, потрёпанные книжки, ношеная одежда, кувшин с отбитым носиком. На лице продавца — равнодушие, высокомерие, скука. Он не унизится до ожидания покупателей. Он отстаивает своё место на земле, свою роль в жизни. Да, он купец, торговец, у него СВОЯ лавка в Иерусалиме. А о еде для детей как-нибудь позаботится жена.
Пройдя через базар, мы садимся в арабское маршрутное такси на восемь пассажиров. Мой знакомый говорит, что нам ехать полчаса, и я с тревогой спрашиваю, сколько же это будет стоить. Оказывается, пустяки — цена автобусного билета. В арабском мире всё обслуживание — в три-четыре раза дешевле. Но редкие израильтяне теперь решаются воспользоваться им. Свежа память первой интифады. Две экономики — богатая и нищая — существуют бок о бок, соприкасаясь многими точками, но не сливаясь.
На следующий день — туристская поездка на север страны, к Тивериадскому озеру. Автобус катит по правому берегу Иордана. Один за другим проезжаем палестинские городки, расположенные на так называемой "оккупированной территории". В глаза бросается множество недостроенных домов. Стены первого этажа закончены, зияют дверные и оконные проёмы, а наверху — зЮросли железной арматуры, уже поржавевшей в ожидании бетона. "Почему?", — спрашиваю у нашего гида. "Иногда израильская администрация запрещает строительство, потому что проект нарушал строительные коды, правила безопасности. Но чаще — не умеют рассчитать свои средства до конца. Получат ссуду на начало строительства, построят первый этаж, потом деньги кончаются, и коробка остаётся торчать. Такова воля Аллаха." — "А кто даёт деньги?" — "Юэнарвиэй." — "Кто?" — "Это большое агентство при ООН, создано в 1949 году для помощи палестинским беженцам." — "Но разве оно не следит за использованием ссуд?" — "Следит, конечно. Но всех сотрудников на местах оно нанимало только из самих палестинцев. А у них главная святая обязанность — помогать родственникам и соплеменникам. Никто из них и не подумает преследовать нерадивого должника."
На другом берегу реки — тоже палестинцы, но иорданские. Зеленеют аккуратно засаженные поля, переливаются по склонам оливковые сады. И вдруг вижу нечто неожиданное — по всему полю вырастают белые конусы бьющей в небо воды. Поливальные установки! В Израиле я их не видел, от них уже давно отказались, перешли на орошение при помощи проложенных под землёй перфорированных пластиковых шлангов. Каждая капля воды достигает корней растения или дерева. При традиционной же поливке половина влаги успевает испариться в горячем воздухе.
Запасы воды в Святой Земле крайне ограничены. Одна из самых постоянных жалоб палестинцев: оккупанты забирают себе всю воду для поливки, нам выделяют жалкий ручеёк. Но как же может страна, экономящая свои водяные ресурсы, допустить их распыление в воздухе? Статистика показывает, что работник кибуца или мошавы производит в четыре раза больше сельскохозяйственной продукции, чем палестинский крестьянин.6 Кому же чиновник, занятый распределением воды, должен отдавать предпочтение?
Тем не менее, благосостояние палестинцев, оставшихся на оккупированных территориях, в 1970-80-е годы неуклонно росло. Происходило это, с одной стороны, за счёт того, что они могли воспользоваться всеми благами, предоставляемыми индустриализацией Израиля: сетью дорог, электроэнергией, телефонной и телеграфной связью, финансовыми структурами, высококачественным медицинским обслуживанием. С другой стороны, палестинцы получили доступ к рабочим местам в Израиле и в соседних арабских странах. Каждый день около ста тысяч палестинцев пересекали пропускные пункты, отправляясь на работу в израильских фирмах и учреждениях.7 Ещё большее число их уезжало сезонниками на нефтяные скважины Кувейта, Объединённых эмиратов, Саудовской Аравии.
