– Мы дали ему понять, что у него есть возможность от меня избавиться. Мне сейчас сложно вспомнить, что конкретно… – тут у Гурни зазвонил телефон.
Он посмотрел на экран: звонила Ким. Гурни был благодарен ей за возможность прервать разговор. Но благодарность его длилась не дольше трех секунд.
Ким задыхалась.
– Ким? Что случилось?
– Боже… Боже…
– Ким?
– Да.
– Что случилось? В чем дело?
– Робби. Мертв.
– Что?
– Он мертв.
– Робби Миз мертв?
– Да.
– Где?
– Что?
– Ты знаешь, где он?
– В моей постели.
– Что произошло?
– Я не знаю.
– Как он оказался в твоей постели?
– Я не знаю! Но он здесь! Что мне делать?
– Ты в своей квартире?
– Да. Вы можете приехать?
– Скажи мне, что произошло.
– Я не знаю, что произошло. Я вернулась утром из отеля за вещами. Вошла в спальню. Я…
– Ким?
– Да?
– Ты вошла в спальню…
– А он там лежит. На моей кровати.
– Как ты поняла, что он мертв?
– Он лежал на животе. Я попыталась перевернуть его, разбудить. А у него… из груди… что-то торчит.
В голове у Гурни бушевал вихрь, кусочки пазла закружились в бешеном танце.
– Дэйв?
– Да, Ким.
– Вы можете приехать? Пожалуйста.
– Ким, послушай меня. Прямо сейчас надо набрать девять один один.
– Вы можете приехать?
– Ким, мое присутствие тут не поможет. Надо набрать девять один один. Прямо сейчас. Это самое главное. Ты поняла?
– Да. Но я хочу, чтобы вы приехали. Пожалуйста.
– Я знаю. Но сейчас я повешу трубку, чтобы ты позвонила на девять один один. После того как опишешь ситуацию диспетчеру, перезвони мне. Ты поняла?
– Да.
Гурни повесил трубку, Кайл и Мадлен смотрели на него. Через пять минут, когда он, насколько мог, подробно, пересказывал им разговор, Ким перезвонила.
– Диспетчер сказал, что полиция выехала, – голос ее звучал уже спокойнее.
– Ты в порядке?
– Вроде бы да. Я не знаю. Тут еще эта предсмертная записка.
– Что-что?
– Предсмертная записка. Написанная Робби. На моем компьютере.
– Ты включила компьютер?
– Я просто увидела записку. Прямо на экране. Компьютер был включен.
– Ты уверена, что это именно предсмертная записка?
– Конечно, уверена. Что это еще может быть?
– Что там написано?
– Какой-то ужас.
– Что там написано?
– Я не хочу читать ее вслух. Я не могу. – Она словно бы старалась набрать в грудь побольше воздуха.
– Пожалуйста, Ким, постарайся все же прочесть. Это важно.
– Это правда так необходимо? Там какой-то ужас.
– Постарайся. Пожалуйста.
– Хорошо. Я постараюсь. Хорошо. – И дрожащим голосом она прочла: – “Люди мне омерзительны. Жизнь мне омерзительна. Ты мне омерзительна. Вы с Гурни мне омерзительны. Надеюсь, однажды ты узнаешь правду, и она тебя убьет. Это предсмертная воля Роберта Монтегю”. Вот. Это все. Когда приедет полиция, что мне им сказать?
– Просто отвечай на вопросы.
– Мне сказать им, что вы были здесь вчера вечером?
– Отвечай на вопросы кратко и правдиво. – Гурни помолчал, подбирая слова. – Не стоит рассказывать лишние подробности, которые только запутают дело.
– Но сказать им, что вы здесь были?
– Да. Они захотят знать, была ли ты в квартире, когда ты пришла, когда ты ушла и был ли с тобой кто-нибудь еще. Можешь сказать, что мы были там вместе и обсуждали твой проект. Думаю, не стоит отвлекать их от дела лишними подробностями про Макса Клинтера и его хижину. В общем, говори правду, не лги, но ты не обязана сообщать то, о чем тебя не спрашивают. Понимаешь, о чем я?
– Думаю, да. Мне сказать им, что я ночевала в отеле?
– Обязательно. Им надо знать, где ты была, и ты должна говорить правду. На твоем месте, если бы в мою квартиру кто-то проникал, а местная полиция не реагировала, я бы не стал ночевать дома. Мне было бы спокойнее в отеле, или в Уолнат-Кроссинге, или в квартире друга на Манхэттене. Кстати, а ты ночью выходила из отеля?
– Нет, конечно, нет. Но… – Тут послышался громкий стук в дверь. – Это полиция. Я пойду открою. Потом перезвоню.
Договорив, Гурни так и остался стоять посреди комнаты, тщетно пытаясь осмыслить, каковы факты, что они значат и что срочно надо делать. Он чувствовал себя, как циркач, жонглирующий апельсинами, которому вдруг подкинули арбуз.
Арбуз, начиненный нитроглицерином.
Глава 46
Другого пути нет
– Самоубийство? – спросил Кайл.
– Сомневаюсь, – сказал Гурни. – Это не в его характере. А было бы и в его, все равно убийство выглядит логичнее.
– Ты думаешь, полиция Сиракьюса сможет разобраться, в чем там дело?
– Может быть, если ей немного помочь.
Он помедлил несколько секунд, потом набрал номер Хардвика. Тот сразу же снял трубку.
– Теле-мать-ее! – воскликнул хриплый голос.
– Что-что?
– Как раз собирался тебе звонить, а тут ты. Гребаная телепатия.
– Называй как хочешь, Джек. Я звоню тебе потому, что знаю кое-что, что заинтересует БКР, а ты, возможно, единственный в этой конторе, кто меня выслушает.
– Ну после того, что я тебе скажу ты, может, гроша долбаного…
– Сначала выслушай. Робби Миз мертв.
– Мертв? В смысле, его кокнули?
– Я бы сказал, что да, хотя обставлено все как суицид.
– БКР об этом еще не знает?
– Городская полиция Сиракьюса знает. Так что вы тоже скоро узнаете. Но дело не в этом. Кто бы в итоге ни занимался сбором улик, я хочу, чтобы они тщательно изучили клавиатуру компьютера, на котором была оставлена предсмертная записка. Очень вероятно, что отпечатки пальцев на компьютере будут смазаны – так же, как и на компьютере Рут Блум.
Хардвик молчал, словно пытаясь осмыслить сказанное.
– Где обнаружили труп?
– В квартире Ким Коразон.
Хардвик помолчал еще, дольше.
