Не зная, когда Хардвик или Баллард ему перезвонят, и по-прежнему желая обсудить свою гипотезу, он, мучась сомнениями, все же решил позвонить Клинтеру. После третьего гудка Клинтер снял трубку.
– Привет, парниш, что, беда? Нужна помощь?
– Не беда. Просто гипотеза, хочу с тобой поделиться. Может, найдешь в ней неувязки, а может, я кое-что понял.
– Я весь внимание.
Гурни вдруг подумалось, что вообще-то Клинтер и Хардвик похожи. Что Клинтер – это Хардвик, совсем слетевший с катушек. Как ни странно, эта мысль его одновременно и успокоила, и встревожила.
Он изложил свою гипотезу. Дважды.
Ответа не последовало. Ожидая его, Гурни глядел в окно на широкий заболоченный пруд. Взошла полная луна, и в ее свете сухие деревья, склонившиеся над трясиной, казались зловещими.
– Алло, Макс?
– Я думаю, парниш, думаю. Никаких особых неувязок я не вижу. Хотя, конечно, возникают вопросы.
– Конечно.
– То есть я правильно понимаю, что, по-твоему, важно только одно из убийств?
– Да.
– А пять других совершены просто ради прикрытия?
– Да.
– И что ни одно из убийств никакого на хрен отношения не имеет к порокам общества?
– Да.
– А тогда почему именно такие машины?
– Может быть, у главной жертвы была такая. Большой, черный, дорогой “мерседес”. Отсюда и идея про “мерседесы”.
– И остальные пять жертв были выбраны совсем наугад? Потому что у них такая же машина? Чтобы это выглядело как повторяющаяся схема?
– Да. Я не думаю, что убийца что-нибудь знал о других жертвах – они его не заботили.
– То есть этот мерзавец чертовски хладнокровен, да?
– Да.
– Итак, большой вопрос: какая жертва была главной?
– Когда я встречу Доброго Пастыря, я у него спрошу.
– И ты думаешь, это случится сегодня? – Голос Клинтера дрожал от возбуждения.
– Макс, ни в коем случае не вмешивайся. Это очень ненадежная затея.
– Понял, парниш. Но еще один вопрос. Как твоя гипотеза объясняет новые убийства?
– Очень просто. Добрый Пастырь не хочет, чтобы мы поняли, что прежние шесть убийств – это одно плюс пять. “Осиротевшие” каким-то образом ему в этом мешают – например, могут указать на единственное значимое убийство. Чтобы не дать нам ничего понять, он снова убивает людей.
– Отчаянный тип.
– Скорее прагматичный, чем отчаянный.
– Боже, Гурни, если верить новостям, он прикончил трех человек за три дня.
– Да. Но я не думаю, что дело здесь в отчаянном нраве. Я не думаю, что для Доброго Пастыря убийство что-то значит. Это просто действие, которое он периодически совершает в своих целях. Всякий раз, когда чувствует, что убить человека – меньший риск, чем оставить его в живых. Я не думаю, что отчаяние…
Его прервал входящий вызов. Он посмотрел на экран.
– Макс, я должен прерваться. Мне звонит лейтенант Баллард из БКР. И еще, Макс, держись сегодня подальше от хижины. Прошу тебя.
Гурни выглянул в окно. При взгляде на этот причудливый черно-серебряный пейзаж по коже у него побежали мурашки. Он стоял в луче лунного света, пересекавшего комнату посередине, и на стене над кроватью, как на экране, вырисовывалась его тень на фоне светлого квадрата окна.
Гурни принял второй звонок:
– Спасибо, что перезваниваете, лейтенант. Очень вам благодарен. Я хотел обсудить с вами… – но закончить предложение он не смог.
Прогремел взрыв. Ослепительная вспышка – и оглушающий грохот. Неимоверной силы удар в руку.
Он, шатаясь, облокотился на стол, не в силах понять, что произошло. Правая ладонь онемела. Запястье страшно болело.
Заранее боясь увиденного, он поднял руку к свету и медленно покрутил. Все пальцы были на месте, но от телефона остался только обломок. Он огляделся, тщетно пытаясь разглядеть в темноте, что еще повреждено.
Сначала он подумал, что его телефон взорвался. Он судорожно стал обдумывать эту неправдоподобную версию, силясь понять, как это можно было устроить, когда злоумышленник мог получить доступ к его телефону, как внутрь телефона установили миниатюрное взрывное устройство и каким образом привели в действие.
Но это было не просто неправдоподобно, а невозможно. Сама сила взрыва была такова, что не могла исходить от устройства, вставленного в действующий телефон. В поддельный телефон, специально изготовленный ради этой цели, – возможно, но в телефон, по которому он только что разговаривал, – нет.
И тут он почувствовал запах пороха.
Значит, это была не мудреная микробомба. Это был выстрел.
Но для обычного стрелкового оружия выстрел был слишком громким, потому Гурни и подумал сначала о взрыве.
Но он знал, по крайней мере, один пистолет, способный произвести такой мощный выстрел.
И, по крайней мере, одного человека, меткого и точного настолько, чтобы в лунном свете попасть в мобильный телефон.
Вслед за этим Гурни подумал, что стрелок целился через одно из окон и инстинктивно пригнулся, глядя в окно над столом. Но залитые лунным светом стекла по-прежнему закрытого окна были целы. Значит, выстрел прошел через одно из задних окон. Но Гурни стоял так, что было непонятно, как пуля могла попасть в телефон, не пройдя через его плечо.
Так как же…
И тут, вздрогнув, Гурни понял.
Стреляли не с улицы.
Кто-то был здесь, в комнате, вместе с ним.
Гурни понял это, потому что услышал.
Чье-то дыхание.
Всего в нескольких футах от себя.
Мерное, спокойное дыхание.
Глава 49
Крайне рациональный человек
Посмотрев туда, откуда исходил звук, Гурни в лунном свете увидел черный прямоугольник открытого люка. На дальнем конце люка была видна слабая тень – видимо, там кто-то стоял.
Действительно стоял. Послышался хриплый шепот.
– Сесть за стол, детектив. Руки на голову.
Гурни невозмутимо подчинился.
– У меня есть вопросы. Отвечать надо сразу. Понял?
– Понял.
– Если ты отвечаешь не сразу, я подумаю, что ты лжешь. Понял?
– Да.
– Хорошо. Вопрос первый. Клинтер придет?
– Я не знаю.
– По телефону ты сказал ему не приходить.
– Да.
– Ты думаешь, он все равно придет?
– Возможно. Я не знаю. Он непредсказуемый человек.
