Глава 6
Подводные камни
Когда стемнело, они устроили тихий ужин: бататовый суп и салат из шпината. Потом Мадлен затопила старую дровяную печку в дальнем углу комнаты и устроилась в любимом кресле с “Войной и миром”, которую мучила уже год, откладывая и принимаясь снова.
Гурни заметил, что она не надела очки и книгу так и не открыла. Он чувствовал, что должен что-то сказать.
– Когда ты узнала о…
– О самоубийстве? Сегодня утром.
– Тебе позвонили?
– Директриса позвонила. Сказала, хочет собрать всех, кто был с ним связан. Якобы обменяться сведениями и вместе пережить шок. Чушь, конечно. Лишь бы прикрыть свою задницу или спасти положение – называй как хочешь.
– И долго длилась встреча?
– Не знаю. Какая разница?
Он не ответил, потому что ответить ему было совсем нечего, непонятно зачем и спрашивал. Она открыла книгу – явно наугад – и уставилась на буквы.
Через пару минут Гурни взял с буфета папку Ким и положил на стол. Он пролистал не глядя разделы “Концепция работы” и “Синопсис”, бегло просмотрел “Подход и методологию”, остановившись лишь на той фразе, которую Ким выделила подчеркиванием: “Цель интервью – изучить долгосрочные последствия убийства и провести тщательный анализ всех изменений, затронувших членов семьи жертвы”.
Он пробежал глазами еще несколько разделов и остановился на том, который был озаглавлен “Информанты: общие сведения и готовность к сотрудничеству”. Раздел содержал шесть частей – по числу убийств, совершенных Добрым Пастырем. Это была таблица из трех колонок: жертва; родственники, доступные для связи; отношение к участию в проекте.
Гурни пробежал глазами список жертв: Бруно и Кармелла Меллани, Карл Роткер, Иэн Стерн, Шэрон Стоун, доктор Джеймс Брюстер, Гарольд Блум. После Кармеллы Меллани стояла сноска: “Вследствие нападения перенесла серьезную черепно-мозговую травму, с тех пор пребывает в вегетативной коме”.
Он бегло просмотрел вторую колонку с развернутым списком родственников, включающим их характеристику и сведения о месте проживания, обстоятельствах жизни и возрасте. Затем бросил взгляд на третью колонку: отношение к участию в проекте.
Вдова Гарольда Блума, как следовало из описания, была “настроена на совместную работу, благодарна за проявленный к ней интерес”. “Очень эмоциональна, при разговоре об убийстве до сих пор плачет”.
Сын доктора Брюстера был описан следующим образом: “Испытывает ненависть к памяти отца, открыто симпатизирует идеологии ДП и его стремлению покарать богачей”.
О сыне Иэна Стерна, директоре стоматологической фирмы, сообщалось: “Сдержан, от участия отказывается, обеспокоен негативными эмоциональными последствиями передач, не доверяет РАМ-ТВ; в том, как они освещали убийства, усматривает нездоровую любовь к сенсациям”.
Сын брокера по недвижимости Шэрон Стоун “с энтузиазмом отнесся к проекту, вдохновенно рассказывал о своей матери, о том, каким ужасом стала для него ее смерть, как это убийство опустошило его жизнь, какая чудовищная несправедливость, что убийца до сих пор не найден”.
Были в списке и родственники других убитых, и другие описания, а также расшифровка двух интервью – с Джими Брюстером и Рут Блум – и двадцатистраничная “Декларация о намерениях” Доброго Пастыря. Гурни собирался уже закрыть папку и вдруг заметил последнюю станицу, которая не значилась в оглавлении. На странице красовался заголовок: “Контакты для сбора дополнительной информации”.
Список состоял из трех имен, около каждого были указаны телефон и адрес электронной почты: специальный агент ФБР Мэттью Траут, Макс Клинтер, старший следователь (в отставке) полиции штата Нью-Йорк, и другой старший следователь полиции штата Нью-Йорк Джек Хардвик.
Гурни удивленно уставился на последнее имя. Джек Хардвик был крайне умен и крайне неприятен в общении, и с Гурни его связывали неоднозначные отношения: им приходилось встречаться при странных и запутанных обстоятельствах.
Гурни пошел звонить Ким. Он решил поговорить с Хардвиком, но прежде хотел выяснить, почему Ким внесла его в список консультантов.
Она сразу же взяла трубку.
– Дэйв?
– Да.
– Я как раз собиралась вам звонить. – В голосе ее слышалось скорее напряжение, чем удовлетворение. – После вашего разговора с Шиффом дело сдвинулось с метровой точки.
– Как именно?
– Он пришел ко мне в квартиру – как я понимаю, после вашего разговора. Пожелал осмотреть все, о чем вы рассказывали. Прямо-таки взбесился, что я вымыла пол на кухне – плохо, да? Но откуда же мне было знать, что он явится? Сказал, вечером придет полицейский и осмотрит подвал. Похоже, к лучшему, что я побоялась туда спускаться и не стала мыть лестницу. Боже, дрожь берет, как вспомню! И он настаивает, что надо развесить везде эти мерзкие камеры, пусть шпионят.
– Правда, что он уже предлагал установить камеры, а ты отказалась?
– Это он вам сказал?
– Еще он сказал, что в лаборатории сделали анализ крови, которую ты обнаружила в ванной.
– И?
– По твоим рассказам у меня сложилось впечатление, что он ничего не делал.
Она ответила не сразу.
– Не о том речь, что он там делал или не делал. Речь о его отношении. Вот это был отстой. Запредельное равнодушие.
Ответ этот не рассеял сомнений Гурни, однако он решил промолчать, по крайней мере пока.
– Ким, я вот смотрю на список дополнительных контактов на последней странице – в частности, там значится детектив по фамилии Хардвик. Как он связан с твоим проектом?
– Вы его знаете? – голос ее звучал настороженно.
– Да, знаю.
– Ну… несколько месяцев назад, когда я начала исследовать дело Доброго Пастыря, я посмотрела, кто из органов упоминался в печати в этой связи. Одно из первых убийств произошло на территории, подведомственной Хардвику, и он какое-то время был одним из следователей.
– Какое-то время?
– Недели, кажется, через три, картина изменилась: одно из убийств произошло за пределами штата, в Массачусетсе. Тогда в дело вступило ФБР.
– Специальный агент Мэттью Траут?
– Он самый. Кретин с командирскими замашками.
– Ты с ним говорила?
– Он сказал, чтоб я шла домой и читала пресс-релизы ФБР, потом велел изложить свои вопросы в письменной форме, в итоге все равно отказался отвечать. Если это можно назвать разговором, то да, говорили. Бюрократ хренов!
Гурни улыбнулся про себя. Добро пожаловать в ФБР.
– Но Хардвик охотно с тобой разговаривал?
– Не слишком, пока не узнал, что Траут пытается контролировать каналы новых сведений. Кажется, он был рад ему досадить любым возможным способом.
