Просто человек, один из многих, чья карьера подошла к концу? Просто человек, не знающий даже, кто он такой, поскольку властная структура, сделавшая его тем, кто он есть, теперь с легкостью его отвергла? Понурый бывший коп, что сидит на скамейке запасных, мечтая о тех днях, когда жизнь имела смысл, и все надеется: а вдруг опять позовут играть?
Боже, боже, какой жалостливый бред!
Хватит.
Я детектив. Возможно, всегда им был и, так или иначе, всегда буду. Это факт моей биографии, он не зависит от того, получаю ли я зарплату и занимаю ли должность. У меня есть способности, которые и сделали меня мной. И важно лишь, применяю ли я эти способности, а не что скажет Ребекка Холденфилд, или агент Траут, или кто там еще. Мое самоуважение – мое желание жить – зависит лишь от моих собственных поступков, а не от того, что подумает какая-то психологиня или агент-бюрократ, которого я даже ни разу не видел.
Гурни ухватился за эту мысль и постарался успокоиться, хоть и чувствовал, что в его интонациях многовато драматизма. Но лучше уж такое нарочитое самообладание, чем никакого. И еще он понимал, что если хочет сохранить внутреннее равновесие, то ему, как велосипедисту, нужно двигаться. Нужно что-то делать.
Он достал мобильный, вошел в почту и еще раз открыл отчеты о происшествии, которые переслал ему Хардвик. Пролистывая эти отчеты, он вспомнил, что четвертая жертва Доброго Пастыря – агент по недвижимости с именем киноактрисы – в момент убийства находилась всего в нескольких милях от своего дома в Баркхем-Делле.
Баркхем-Делл находился недалеко от Куперстауна. В отчете Гурни нашел точную карту того места на Лонг-Свомп-роуд, где случилось убийство, а также подписанные фотографии, на которых пол-лица Шэрон Стоун превратилось в месиво, а машина, вылетев с трассы, увязла в болоте.
Он вбил адрес в навигатор и выехал с парковки. Не то чтобы он ждал каких-то невероятных открытий – он всего лишь хотел вернуться к истокам этой истории, наконец за что-то ухватиться.
Впервые посещая место убийства, пусть даже через десять лет после преступления, Гурни всегда испытывал чувство, которому сам бы не смог дать названия. Цинично было бы назвать его воодушевлением, но все ощущения обострялись и становились ярче. В мозгу запускались какие-то химические процессы – и все увиденное отпечатывалось в памяти гораздо четче, чем события обыденной жизни.
Он не в первый раз осматривал место преступления через много лет после его совершения. Когда-то он заставил сознаться одного серийного убийцу – в частности, в убийстве девочки-подростка в лесу неподалеку от пляжа Орчард в Бронксе. Это убийство было совершено за двенадцать лет до признания.
Теперь, медленно съезжая с магистрали и двигаясь по плавному левому повороту Лонг-Свомп-роуд в направлении озера Дэд-Дог, он проделывал ту же операцию, что и тогда, на пляже Орчард: мысленно уменьшал возраст деревьев на десяток лет, убирал подлесок и маленькие кусты.
В этом ему помогали фотографии из отчета. С тех пор вдоль дороги не появилось и не исчезло никаких конструкций. Ни зданий, ни билбордов, ни телефонных столбов. Никакого ограждения на дороге не было – ни в 2000 году, ни сейчас. Три высоких, сразу заметных дерева, похоже, не изменились. А поскольку убийство произошло как раз в это время года, ранней весной, казалось, что фотографии сделаны совсем недавно.
По расположению высоких деревьев, а также по фотографиям и по указаниям навигатора Гурни смог определить, где приблизительно находилась машина Шэрон Стоун, когда женщину настигла пуля.
Он поехал назад, до пересечения с магистралью. Затем вернулся на место убийства и проехал еще пару миль вперед по болотистой местности вдоль озера Дэд-Дог, сквозь деревушку Баркхем-Делл, точно со старинных гравюр, и еще милю до перекрестка с оживленным шоссе.
После этого он вернулся на исходную точку и еще раз проехал тот же маршрут – на этот раз так, как, по его предположениям, это сделал Добрый Пастырь. Прежде всего выбрал удобное и неприметное место для стоянки недалеко от съезда с магистрали, где удобно было бы устроить засаду и ждать “мерседеса” – среди жителей Баркхем-Делла это была популярная марка.
Затем он пристроился за воображаемым черным “мерседесом”, проследовал за ним до поворота, на повороте ускорился, перестроился на левую полосу, открыл пассажирское окно и, поравнявшись с местом, указанным в отчете, поднял правую руку, целясь в воображаемого водителя.
“Бах!” – крикнул он изо всех сил, понимая, что как громко ни кричи, не воспроизведешь и десяти процентов того грохота, который издает монстр пятидесятого калибра. Изобразив выстрел, он резко затормозил, представляя, как машина жертвы на повороте соскальзывает на обочину и катится в направлении болота, возможно, еще ярдов сто. Затем Гурни изобразил, как кладет пистолет на сиденье, достает из кармана рубашки фигурку животного и кидает его на обочину, неподалеку от того места, где воображаемый “мерседес” увяз в болоте, облепленный бурой прошлогодней травой.
Разыграв, таким образом, сцену убийства, Гурни поехал по направлению к Баркхем-Деллу, обдумывая разные способы спрятать “дезерт-игл”. На дороге ему встретились три машины, среди них черный “мерседес”. По спине у Гурни пробежал холодок.
Добравшись до деревни, он развернулся на светофоре, собираясь проделать весь маневр еще раз. Но когда он подъезжал к озеру Дэд-Дог, все обдумывая, как спрятать оружие, у него зазвонил мобильный. Звонили из дома.
– Мадлен?
– Где ты?
– На проселочной дороге недалеко от Баркхем-Делла. А что?
– Как что?
Он замешкался.
– Что-то не так?
– Который час? – поинтересовалась она с пугающим спокойствием.
– Который час? Не знаю… Боже… Точно. Я совсем забыл.
Часы на приборной доске показывали 15:15. Он обещал быть дома к трем. Самое позднее.
– Забыл?
– Прости.
– Значит, забыл? – было видно, что Мадлен хоть и сдерживается, но очень сердита.
– Прости. Я не могу контролировать свою забывчивость. Я ведь не нарочно забываю.
– Нет, нарочно.
– Как, черт возьми? Нарочно забыть нельзя. Это всегда ненамеренно.
– Ты помнишь о том, что тебя по-настоящему заботит. И забываешь о том, что не заботит.
– Это не…
– Так и есть. И винишь во всем свою память. А память тут не при чем. Ты ведь ни разу не забыл явиться в суд, правда? Ни разу не забыл про встречу с окружным прокурором. Проблемы, Дэвид, у тебя не с памятью. А со вниманием к другим.
– Послушай, мне очень жаль.
– Ладно. Когда тебя ждать?
– Я уже еду. Буду минут через тридцать пять – сорок.
– Я правильно поняла, что ты приедешь в четыре?
– К четырем точно. Может, и раньше.
