– Хорошо. В четыре. Всего на час позже. До встречи.
Мадлен положила трубку.
В 15:52 Гурни свернул на извилистый проселок, что вел вдоль ручья вверх по холмам к его дому. Проехав милю, он остановился на лужайке перед редко использовавшимся летним домиком.
Первые десять минут пути из Баркхем-Делла он гадал, почему Мадлен была так раздражена – гораздо сильнее, чем она обычно раздражалась на его забывчивость, невнимательность, на то, что он ничего не записывал. Остаток дороги он размышлял о деле Доброго Пастыря.
Он гадал, далеко ли продвинулось следствие с тех пор, как оно перешло в ведение управления ФБР в Олбани, что было указано в файлах полиции штата Нью-Йорк, присланных Хардвиком. Еще он гадал, как это выяснить, не обращаясь к агенту Трауту. И понял, что никак.
С другой стороны… если Траут и в самом деле так неуступчив, как о нем рассказывают, он должен быть очень слаб. Гурни уже давно понял, что самые мощные укрепления люди воздвигают вокруг самых уязвимых своих мест.
За страстью все контролировать зачастую скрывается панический страх беспорядка.
Вот и лазейка.
Он достал мобильный и набрал номер Холденфилд. Она не отвечала, и Гурни оставил голосовое сообщение:
– Привет, Ребекка. Прости, что снова отвлекаю. Знаю, ты занята. Но в деле Доброго Пастыря есть некоторые нестыковки. Похоже, серьезная брешь во всех построениях ФБР. Как будет время, позвони мне.
Он положил телефон в карман и поехал вверх по холму к дому.
Глава 20
Сюрприз
Когда Гурни проехал между прудом и амбаром и на другом конце пастбища уже показался дом, он увидел – насколько позволяли увидеть согнутые покореженные стебли бурой прошлогодней травы – руль и бензобак мотоцикла, припаркованного рядом с машиной Мадлен.
Он ощутил смесь интереса и настороженности, а когда припарковался рядом, интерес его усилился. Мотоцикл марки “Би-эс-эй” был в безукоризненном состоянии – модель “Циклон”, настоящий раритет, такие не выпускались с шестидесятых годов.
Это напомнило ему об одном его мотоцикле. В 1979 году, когда он только поступил в Фордемский университет и жил у родителей в Бронксе, он добирался до своего кампуса на двадцатилетнем “трайэмф-бонвилле”. К лету между первым и вторым курсом, когда мотоцикл угнали, Гурни столько раз попадал под колючие ливни и оказывался на волосок от аварии на сквозной автомагистрали Бронкса, что был уже не прочь помаяться в автобусе.
Он вошел в дом через боковую дверь. За ней начинался короткий коридор, выходивший в просторную кухню. Он ожидал услышать несколько голосов, возможно, и голос мотоциклиста, но услышал лишь, как что-то шипит на плите. Гурни вошел в кухню и сразу же почувствовал запах лука, который Мадлен пассеровала в воке. На Гурни она не взглянула.
– Чей это мотоцикл? – спросил он.
– Он тебе помешал?
– Я не сказал, что он мне помешал. – Он помолчал, глядя ей в спину. – Ну так что?
– Что?
– Чей это мотоцикл?
– Я не должна тебе говорить.
– Что?
Она вздохнула:
– Я не должна тебе говорить.
– Какого черта?
– Этот человек… хочет сделать тебе сюрприз.
– Кто хочет? Где он?
– Это сюрприз, – повторила Мадлен.
Ее явно не радовала ее роль.
– Кто-то приехал меня повидать?
– Да, – она выключила конфорку, сняла вок с плиты и переложила лук в противень поверх риса.
– Где Ким?
– Они с твоим посетителем пошли погулять.
Мадлен подошла к холодильнику, достала оттуда миску с сырыми очищенными креветками, еще одну миску с нарезанным перцем и сельдереем и банку с измельченным чесноком.
– Ты знаешь, – сказал Гурни, – что я не слишком люблю сюрпризы.
– Я тоже, – Мадлен снова зажгла конфорку под воком, бросила в вок овощи и принялась энергично перемешивать их лопаткой.
Оба надолго замолчали. Молчание это показалось Гурни неуютным.
– Полагаю, это кто-то, кого я знаю? – он тут же пожалел о таком бестолковом вопросе.
Мадлен наконец-то посмотрела ему в глаза:
– Надеюсь.
Он глубоко вдохнул.
– Что за идиотский бред. Скажи мне, кто и зачем приехал на этом мотоцикле.
Мадлен пожала плечами.
– Кайл. Хотел тебя повидать.
– Что?
– Ты все слышал. Не настолько же у тебя звенит в ушах.
– Кайл, мой сын? Приехал из города на мотоцикле? Чтобы меня повидать?
– Чтобы сделать тебе сюрприз. Сначала он планировал быть здесь в три. Потому что ты сказал, что к трем вернешься. Самое позднее. Потом он решил приехать в два. На случай, если и ты приедешь раньше, чтобы провести вместе побольше времени.
– Это ты устроила? – получился полувопрос-полуупрек.
– Нет, я ничего не “устраивала”. Кайл сам решил приехать и тебя повидать. Вы же не виделись после твоей больницы. Я только сказала ему, во сколько ты будешь – во сколько ты собирался быть. Что ты на меня так смотришь?
– Какое совпадение: вчера ты сказала, что Кайл и Ким могли бы быть интересной парой, а сегодня они вместе пошли на прогулку.
– Совпадения правда бывают, Дэвид. Иначе бы и слова такого не было. – Ответила Мадлен и снова занялась воком.
Гурни встревожился больше, чем готов был признать. Он списал это на свою вечную нелюбовь к резкой перемене планов: эта перемена угрожала иллюзии, что все под контролем. А еще отношения с Кайлом, двадцатишестилетним сыном, давно уже вызывали у него противоречивые чувства и заставляли прятаться за рационализацией. А еще ибупрофен, который Гурни принял от боли в руке, перестал действовать, и он снова чувствовал все последствия вчерашнего падения… А еще то, се, пятое, десятое…
Он постарался, чтобы голос звучал не враждебно и не жалобно:
– А ты знаешь, куда они пошли гулять?
Мадлен сняла вок с плиты, выложила его содержимое в блюдо с рисом и луком. Очистила вок, снова поставила на плиту и добавила масла. И только потом ответила:
– Я предложила им пойти по горной тропинке и выйти на дорогу к пруду.
– Когда они ушли?
– Когда ты сказал, что на час задержишься.
– Лучше бы ты меня предупредила.
– Разве что-то изменилось бы?
– Конечно, изменилось бы.
– Интересно.
Масло в воке задымилось. Мадлен достала из шкафчика со специями молотый имбирь, кардамон, кориандр и пакет кешью. Включила самую большую конфорку на полную мощность, бросила в вок пригоршню орехов, по чайной ложке каждой специи и начала все перемешивать.
