– Ты думаешь, что сумеешь что-то у него выудить?
– Может, и нет, но хочу попробовать.
Раздался резкий звон разбитого стекла.
– Черт! – вскрикнула Мадлен на другом конце комнаты, отпрянув от раковины и глядя на руку.
– Что случилось? – спросил Гурни.
Мадлен оторвала бумажное полотенце от рулона, который стоял рядом с раковиной. Рулон упал на пол, но она не обратила внимания – ни на него, ни на вопрос Гурни. Она принялась промакивать полотенцем левую ладонь.
– Тебе нужна помощь? – Гурни встал и подошел к Мадлен. Поднял рулон и вернул его на место. – Дай я посмотрю.
Вслед за ним подошел и Кайл.
– Джентльмены, вернитесь на свои места, – нахмурилась Мадлен. Ей явно было неловко от излишнего внимания. – Я справлюсь сама. Ну порезалась, ничего страшного. Мне нужны только перекись и пластырь. – Она натянуто улыбнулась и вышла из кухни.
Мужчины переглянулись, и оба слегка пожали плечами.
– Хочешь кофе? – спросил Гурни.
Кайл покачал головой.
– Я пытаюсь вспомнить. Дело перешло в ведение ФБР из-за того типа из Массачусетса? Кардиохирурга?
Гурни моргнул.
– Черт, откуда ты это помнишь?
– Это было такое громкое дело.
В лице Кайла вдруг промелькнуло что-то такое, что Гурни понял: конечно же Кайл интересуется такими вещами, ведь это мир его отца.
– Верно, – сказал Гурни. Его кольнуло какое-то незнакомое чувство. – Точно не хочешь кофе?
– Наверное, хочу. Если ты тоже будешь.
Пока варился кофе, они стояли у французской двери. Желтые косые лучи вечернего солнца освещали покрытое остатками прошлогодней травы пастбище.
После долгого молчания Кайл спросил:
– Так что ты думаешь о проекте, которым она занимается?
– Ким?
– Да.
– Это большой вопрос. Думаю, тут все зависит от исполнения.
– По тому, как она это мне описала, кажется, она правда хочет создать правдивые портреты всех этих людей.
– Она-то хочет, другой вопрос – во что это превратит РАМ.
Кайл встревоженно моргнул:
– Да уж, они такого наворотили после этих событий. Круглые сутки этого дерьма, неделя за неделей.
– Ты это помнишь?
– Так ничего другого же не показывали. Эти убийства произошли как раз тогда, когда я переехал от мамы к Стейси Маркс.
– Тебе тогда было… пятнадцать?
– Шестнадцать. Мама тогда стала встречаться с Томом Джерардом, крутым агентом по недвижимости. – Глаза Кайла ярко блеснули, и он отчеканил: – Мамин дом, а в доме Том.
– Значит, – поспешил спросить Гурни, – ты помнишь эти передачи?
– У родителей Стейси телевизор не выключался. И все время “РАМ-Ньюс”. Боже, я до сих пор помню их реконструкции.
– Реконструкции убийств?
– Да. У них там был один диктор, со зловещим голосом, взвинченно о чем-то вещал, едва касаясь фактов, а тем временем актер вел блестящую черную машину по пустынной улице. Они все так показывали, даже выстрел и вылет машины на обочину – и только на полсекунды крохотными буквами: “Реконструкция”. Как реалити-шоу без намека на реальность. И так день за днем. Они столько денег выкачали из этого дерьма, что должны были бы заплатить Доброму Пастырю.
– Теперь вспомнил, – сказал Гурни. – Всю эту вакханалию РАМ.
– К слову о вакханалии, ты когда-нибудь смотрел “Копов”? Довольно известный сериал, показывали примерно тогда же.
– Я видел часть одной серии.
– Я тебе, наверное, не говорил, но у нас в школе был один придурок, он знал, что ты работаешь в полиции, и все время меня спрашивал: “Вот чем зарабатывает твой папаша-коп? Вышибает двери в фургонах?” Короче, придурок. Я ему говорил: “Нет, придурок, он не этим занимается. И еще, придурок, он не просто коп, а детектив убойного отдела”. Детектив первого класса, правда, пап?
– Правда, – Кайл говорил совсем как мальчишка, и у Гурни вдруг защемило в груди. Он отвел взгляд и посмотрел на амбар.
– Жаль, тогда еще не вышла статья о тебе в журнале “Нью-Йорк”. Тогда бы он заткнулся. Потрясающая статья!
– Наверное, Ким тебе сказала, что эту статью написала ее мама?
– Да, сказала – когда я спросил, откуда вы знакомы. Она правда тебя очень ценит.
– Кто?
– Ким. Ким точно, возможно, и ее мама тоже. – Кайл снова усмехнулся и снова показался чуть ли не шестнадцатилетним. – Их очаровывает золотой значок детектива, да?
Гурни заставил себя рассмеяться.
Облако медленно наползло на солнце, и пастбище сделалось из золотисто-коричневого серовато-бежевым. На какое-то мгновение оно почему-то напомнило Гурни кожу на трупе. На конкретном трупе. На трупе человека из Доминиканы, чья смуглость словно бы вытекла из него вместе с кровью на тротуар в Гарлеме. Гурни откашлялся, словно пытаясь прогнать это видение.
Потом он услышал тихий гул. Гул нарастал, и скоро стало ясно, что это вертолет. Через полминуты он пролетел мимо них, мелькнув за верхушками деревьев на склоне. Отчетливый, тяжелый рокот винта умолк вдали, и вновь настала тишина.
– У вас здесь военная база рядом? – спросил Кайл.
– Нет, только водохранилища для Нью-Йорка.
– Водохранилища? – задумался Кайл. – То есть ты думаешь, это вертолет Министерства внутренней безопасности?
– Вероятнее всего.
Глава 21
Опять сюрпризы
Они сели ужинать за большим деревянным столом в стиле “шейкер”, отделявшим кухонное пространство от кресел у очага. Ким и Кайл попробовали и принялись нахваливать блюдо из риса и креветок со специями. Гурни отрешенно присоединился к похвалам, затем все замолчали и занялись едой.
Молчание нарушил Кайл:
– У этих людей, с которыми ты разговариваешь, – у них много общего?
Ким тщательно прожевала кусок и лишь потом ответила:
– Гнев.
– У всех? Через столько лет?
– У некоторых это виднее, они выражают его прямо. Но, я думаю, они все полны гнева – так или иначе. Это ведь естественно, правда?
Кайл нахмурился:
– Я думал, что гнев – это только стадия горя, со временем она проходит.
– Не проходит, если ситуация не завершена.
– То есть не пойман Добрый Пастырь?
– Не пойман, не установлен. После безумной погони Макса Клинтера он просто растворился в ночи. Это история без концовки.
Гурни скривился:
