— На это можешь не надеяться. Ты моя, фрейлина.
Жесткие губы завладели моим ртом, обжигая. Поцелуй-подчинение выбил из груди воздух. Его ладони прошлись по спине и легли на ягодицы, прижимая к себе еще сильнее, так что я почувствовала его желание. Ахнула, вцепилась в плечи, всеми силами пытаясь оттолкнуть, но Мрак словно был выточен из камня. Каждое новое прикосновение обжигало, заставляло дрожать от страха… От страха ли? Тепло растекалось по спине там, где касались его руки. Но я не хотела этого тепла.
Рванулась, впиваясь зубами в жесткие губы, и сполна вернула яростный взгляд.
Он легко коснулся губы, на которой выступила капелька крови. У этого демона она должна быть черной, как сама тьма, но нет, кровь поблескивала алым, отражая огонь. Такой же огонь отразился в его глазах, и я попятилась. Пятилась до тех пор, пока не наткнулась на стену. Холод камня ожег спину, отрезвил. А в следующий миг Логхард шагнул ко мне.
9
Кейн Логхард
Гнев и возбуждение бурлили в крови, толкая покончить с наваждением, что преследует его с тех пор, как она впервые упала перед ним на колени возле уничтоженного источника. Растрепанная, с широко распахнутыми глазами и вздымающейся грудью. Вот как сейчас. Шагнул к ней, но фрейлина побледнела и замерла у стены. Губа прикушена, ресницы подрагивают, словно ждет, что он набросится на нее, и готова сражаться до конца.
Кейн сжал кулаки и замер. Нет, не этого он жаждал.
Ему нравилось, как ее щеки окрашивает густой румянец, как гневно сверкают ее глаза, как она кусает губы, стараясь сдерживать свой нрав. И когда не сдерживает. Он планировал приручить нифрейку, сбить с нее спесь, заставить смириться с тем, что она принадлежит ему и только ему. Но сам не сдержался. Простые, безыскусные прикосновения, ее близость воспламенили, заставили сгорать от желания. Рядом с ней вся выдержка испарялась, как вода на солнце.
Проклятье!
Ее взгляд не был обреченным. Злой, ненавидящий. И ни единой слезинки, как сегодня утром. От этого взгляда ярость зверем заворочалась в душе, ослепляя разум. Особенно когда она, с ненавистью глядя на него, вздернула подбородок. В эту минуту Кейн чуть не сорвался. Отчаянно захотелось впечатать ее в стену, задрать платье и сделать своей, как и обещал. Не осторожничая, не сдерживаясь. Показать, что он действительно чудовище, каким она его считает. Вцепиться в волосы, вбиваясь в желанное тело до криков и прокушенных губ.
Картина была настолько яркой, что он подлетел к табурету, где слуги сложили чистую одежду. Натянул штаны, рубаху и вышел из покоев, отдав мысленный приказ стеречь девчонку.
Ведьма! Настоящая ведьма. Иначе как объяснить его зацикленность на нифрейке? Как будто она пробралась в его мысли и поселилась там. Околдовала. Выпила до дна все его спокойствие, оставив лишь безумное влечение.
Нужно было взять ее тогда, в замке, развлечься, утолить этот голод и забыть. Уж точно не тащить за собой, какой бы загадочной ни казалась фрейлина!
Кейн прошагал целый этаж дворца, оказавшись в его южной части. Сюда могли входить только члены княжеской семьи и слуги, но для него не существовало преград.
Он толкнул дверь так, что она ударилась о стену, и вошел в бело-золотые покои княжны.
Тария сидела у зеркала, служанка расчесывала длинные тяжелые волосы своей госпожи. При его появлении они обе вздрогнули. Служанка охнула, ее мысли были о страхе и приличиях, но Кейн в них не вслушивался. Просто надавил на сознание девушки, и та мгновенно позабыла обо всем, что видела. Покорная его воле, немедленно вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
— Кейн! — гневно воскликнула Тария, но с готовностью ответила на жесткий поцелуй, когда Логхард вздернул ее на ноги и толкнул к стене. Да и мысли княжны говорили о другом.
«Знала, что ты придешь».
Полы халата разошлись в стороны, открывая соблазнительные формы Тарии — пышную грудь, узкую талию и изящный изгиб бедер. Ее смуглая кожа была как прохладный шелк и благоухала, словно экзотические цветы. Иной раз Кейн наслаждался тем, что ласкал ее долго и со вкусом. Сейчас же его желание было настолько сильным, что он просто подхватил ее под бедра и толкнулся в женскую плоть, заставляя княжну всхлипнуть.
Он вколачивался в податливое тело, вымещая всю ярость, подавляя вскрики и стоны поцелуями. Тария выгибалась, отдаваясь ему со всей страстью, подстраиваясь под бешеный ритм без лишней скромности и стыдливости. Она тонула в наслаждении совершенно искренне: Кейн знал об этом из ее мыслей, которые княжна даже не пыталась скрыть.
«Мой. Только мой…»
Перед глазами, как вспышка, мелькнуло совсем другое лицо. Строптивый взгляд, золотые волосы, вздернутый подбородок…
Никогда еще наслаждение не было таким сильным, как сейчас, когда он изливался в цепляющуюся за него женщину, забывая о том, где он и с кем, чувствуя дрожь ее тела, выдыхая сквозь зубы свое наваждение.
Наваждение, оставшееся в его покоях.
Амелия Сингтон
Логхард ушел, а сердце продолжало колотиться как безумное, по спине струился холодный пот.
Прошло мгновение.
Два.
Только когда осознала, что он не собирается возвращаться, я хрипло выдохнула и бросилась к окну. Распахнула ставни, впуская в легкие морозную свежесть ночи. В небе сияла большая желтая луна, идеально гладкая стена дворца уходила вниз, туда, где раскинулся поблескивающий огнями Грод. От такой высоты закружилась голова. Или она кружилась от всего пережитого?
Перед глазами до сих пор стоял артанский князь. Яростный, пугающий, жестокий. К собственному ужасу вспомнила, как прикасалась к Кейну Логхарду, как его руки гладили мою спину, как губы заклеймили меня поцелуем. Притихшее сердце снова пустилось вскачь, а кровь застучала в висках. Я вспомнила все, что произошло, и стыд вновь опалил щеки, смешиваясь со страхом, от которого в животе скручивался тугой ком.
Закрыла окно и прислонилась лбом к стене, пытаясь унять дрожь во всем теле. Мрак говорил, что получит меня и мои секреты, когда мы достигнем Грода. Я могла обманывать себя сколько угодно, но в глубине души знала, что ему нужно. Об этом говорил его взгляд, то, как он меня касался, и… его тело.
Я знала, что происходит между мужчиной и женщиной, мать рассказала мне об этом раньше, чем я распрощалась с мечтой о замужестве. А ведь когда-то я, как и все девушки, мечтала о ласковом муже, о брачной ночи и о том, что за ней последует. Но артанцы на ласку не способны, им чуждо благородство и терпеливость, они берут силой. Логхард с каждым днем доказывал мне, что противостоять ему бесполезно. Что все будет так, как он решит, и тогда, когда решит…
Почему же он остановился? Почему ушел?
О боги, я что, действительно серьезно раздумываю над этим? Да еще и сожалею?!
