Лучше бы ничего не говорил, потому что щеки запылали еще сильнее. Крепко зажмурилась, чтобы хоть как-то защититься от его власти надо мной. Вздрогнула, когда губы артанца коснулись чувствительной кожи шеи, а затем скользнули ниже, к груди. Кейн прикусил горошину соска, и я прогнулась в пояснице, желая продлить это острое, но такое приятное чувство. Он же целовал меня, обжигая живот, бедра, запястья…
Я таяла, задыхалась от жара этих прикосновений. Волны наслаждения накатывали одна за другой, растворяя остатки стыда и неловкости. Кейн давно освободил мои руки, и я зарывалась пальцами в его жесткие волосы. До тех пор пока артанец не поцеловал меня между широко раскрытых бедер.
Сердце дернулось, я попыталась свести ноги, приподнялась на локтях и замотала головой.
— Нет!
Но Кейн держал крепко и, кажется, даже не разозлился. В его глазах я увидела лишь отражение огня, который по-прежнему сжигал меня изнутри. Средоточие которого собиралось там, где я ощутила прикосновение губ и языка артанца.
— Доверься мне, Амелия. — Просьба, больше похожая на приказ.
Мое имя в его устах звучало так… непривычно, порочно, желанно.
От движений пальцев и языка, то мягких и глубоких, то быстрых и настойчивых, перехватило дыхание, поэтому я вновь откинулась на шкуры. Мое тело будто превратилось в натянутую, подрагивающую струну, с губ срывались хриплые вздохи. Жар во мне нарастал, бился, сжигая мысли, оставляя лишь чувства, пока не вырвался на поверхность, ослепляя, оглушая, заставляя дрожать и кричать от восторга.
Кейн не позволил мне прийти в себя, отстранился и стянул тунику, а затем рубашку. Я скользнула взглядом по широким плечам, по светлому шраму на ключице, по затвердевшим, напряженным мышцам живота, и во рту пересохло от волнения. Особенно когда артанец потянулся к поясу.
Затаила дыхание, чувствуя, как кровь вновь приливает к лицу, но не могла отвести глаз. В прошлый раз я хотела поскорее покончить с раздеванием Кейна, а сейчас, наоборот, жалела, что от огня в печи так мало света, чтобы рассмотреть его целиком. В прошлый раз я лишь чувствовала его, но сегодня могла видеть.
Он был большой. Везде.
И я испугалась, хотела сказать, что мое тело никогда не знало мужчину, но новый поцелуй Кейна, прикосновение — кожа к коже — обожгло, вытесняя эту мысль. Вытесняя все мысли, оставляя лишь жар и желание, скручивающееся в тугой ком внизу живота.
Я задохнулась от поцелуя, похожего на укус, и вскрикнула от короткой вспышки боли, когда артанец вошел в меня. Сердце ударилось о ребра, захотелось закрыться, отстраниться, отползти подальше, но Кейн не позволил. Качнулся назад, замер, а затем снова подался вперед, заполняя меня целиком и при этом не отпуская моего взгляда. Боль вернулась, но теперь она смешивалась с наслаждением, что вспыхивало там, где соединялись наши тела.
С наслаждением, которое дарил мне он.
Я поднималась и падала, подавалась ему навстречу. До стонов, до всхлипов, до криков. Пока томительное напряжение не взорвалось слепящими искрами перед глазами. Мой крик смешался со стоном-рычанием Кейна, отдаваясь пульсацией внутри и растекаясь по телу невыносимым блаженством.
Он притянул меня к себе, его сбившееся дыхание щекотало щеку. Хотелось лежать вот так и дальше — нежиться, наслаждаясь каждым мгновением, ловить отголоски минувшего удовольствия. Хотелось…
Кейн откатился в сторону, амулет на его шее скользнул по моей груди, задевая сосок. Я вздрогнула, касание камня отрезвило меня. Вспомнила, где я и с кем и что только что произошло. Резко села, подтянула колени к груди и поморщилась от саднящей боли между ног, а в следующее мгновение артанец снова привлек меня к себе. На его лице играла улыбка.
— Ради таких пробуждений, фрейлина, можно даже умереть, — прошептал он мне в губы.
Насмешливое «фрейлина» заставило сжаться: я окаменела в его объятиях. Боль, напоминавшая о недавнем наслаждении, была мелочью по сравнению со стыдом, который накрыл меня с головой.
Как теперь быть? Как вести себя с ним? Делать вид, что ничего не случилось? Я ведь совсем не противилась, даже не попыталась его оттолкнуть. У меня просто не осталось сил сопротивляться этому желанию, этой нежности, этой страсти. Хотя кого я обманываю? Я проиграла не Кейну, а себе. Знала, что произойдет, знала и хотела этого…
— Лучше бы вы не просыпались! — выкрикнула в сердцах и вскочила.
Не тут-то было: не успела даже подняться, как артанец крепко перехватил меня, прижал спиной к своей груди. Обхватил плечи одной рукой, вторая легла мне на живот — погладила невесомо, но обожгла сильнее пламени.
— Ты сама пришла, Амелия, — прошептал он, касаясь губами моего уха. — Сама хотела меня.
Щеки вспыхнули сильнее.
— Я хотела вас спасти!
На этот раз не стала вырываться, стараясь сохранить хоть крохи самоуважения. Глупо обвинять в случившемся Кейна, как и бессмысленно жалеть о том, что уже сделано. Я сама этого хотела, только мне отвечать за свои ошибки. И только в моих силах не допустить, чтобы это повторилось.
— Спасла, — согласился Кейн. Видеть его я не могла — да и не хотела! — но по голосу поняла, что он улыбается.
— От приступа, — холодно уточнила я и осеклась.
По спине пробежал холодок. Как я могла так глупо проговориться?
— Как ты это сделала, фрейлина? — Из голоса артанца ушли игривые нотки, остались сосредоточенность и серьезность. Кейн развернул меня к себе лицом, но я уткнулась взглядом в его ключицу, избегая смотреть ему в глаза. — Так же, как усыпила меня во дворце?
Я молчала, судорожно соображая, что ответить. Стыд и неловкость от собственной наготы отступили перед страхом. Скоро артанский князь сложит одно с другим, и тогда… Тогда слова княгини из моего кошмара сбудутся — он просто убьет меня.
— Сначала позвольте одеться, — попросила, желая потянуть время, и Кейн неожиданно легко разжал объятия.
Одеваться перед ним было еще более стыдно, чем раздеваться. Взгляд князя откровенно скользил по моему телу, пока я подрагивающими пальцами пыталась натянуть рубашку. Когда не получилось в третий раз, Кейн поднялся и одернул край. А затем провел большим пальцем по моим губам, погладил подбородок, заставляя смотреть в глаза. И это было к лучшему, ведь он оставался обнаженным.
— Я не знаю. — Под пристальным взглядом Кейна вряд ли получится солгать, зато я могла открыть часть правды. — Честно, не знаю. Вам известно о моей особенности… После прикосновения к Камню не только волшебный родник стал сильнее, оказалось, что мои способности тоже возросли. — Перевела дыхание и закончила: — Я узнала об этом, когда вы внезапно уснули. Догадалась, что это не просто так.
Брови Кейна сошлись на переносице.
— Продолжай.
— Это все. Потом я сбежала.
— Не все, — покачал головой артанец. — Почему ты сказала, что хотела меня спасти?
