В Нью-Йорке он занимался организацией получения научной и военно-технической информации. Проявил высокий профессионализм и глубокое понимание проблем, над которыми работали подчиненные ему сотрудники. Принимал непосредственное участие в разведывательной работе. Из резидентуры в Центр поступала в большом объеме секретная документальная информация и образцы техники по авиации, радиолокации, химии, медицине, которые представляли значительный интерес для отечественной промышленности, работавшей для фронта. Работа в научно-техническом направлении разведки госбезопасности прошла «красной нитью» через всю жизнь Леонида Квасникова. Но здесь он был тем, кто зародил атомную разведку и довел ее до триумфа, начав первым охоту за атомными секретами.
Под руководством Квасникова были добыты важнейшие материалы по атомной энергии и ее использованию в военных целях. О предстоящем первом испытании американцами атомной бомбы нью-йоркская резидентура информировала Центр заранее. А когда 16 июня 1945 года над пустыней Нью-Мехико поднялся гриб атомного взрыва, основные данные, касающиеся устройства атомной бомбы и материалов, примененных в ее конструкции, уже находились в распоряжении советских ученых.
После успешного завершения командировки в декабре 1945 года Леонид Романович вернулся в Москву и продолжил работу в центральном аппарате. С 1948 по 1963 год он являлся бессменным начальником отдела разведки — НТР. В этой должности широко проявились его блестящие организаторские способности. Под руководством Леонида Романовича НТР добилась серьезных успехов в решении стоящих перед ней задач. При реализации разведывательной информации он поддерживал тесный контакт с нашими видными учеными-атомщиками, в том числе с И.В. Курчатовым, а также с министрами и руководителями промышленных предприятий.
Подбор Леонида Квасникова, как руководителя научно-технической разведки, себя полностью оправдал. Этот разведчик-ученый прекрасно работал и в «поле» за рубежом, и в Центре. С таким человеком, как Курчатов, далеко не каждый разведчик мог бы сотрудничать. В Квасникове увидели именно того человека, который мог общаться с Игорем Васильевичем, фактически, на равных. Регулярно передавая ему разведывательную информацию, он теснее других разведчиков работал с главой советского атомного проекта. И это время, проведенное среди ученых, по его словам, «было самым счастливым в жизни». Как вспоминали близкие Леонида Романовича: «они были соратниками и друзьями в таком важном деле…»
В пятьдесят семь лет, еще полный сил, Леонид Романович в 1963 году был отлучен от прямого управления своим «детищем» — НТР. До 1966 года работал старшим консультантом при начальнике ПГУ КГБ по научно-технической разведке. В декабре 1966 года вышел на пенсию.
За достижение высоких разведывательных результатов полковник Квасников был награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями. Ему было присвоено звание «Заслуженный работник НКВД», «Почетный сотрудник госбезопасности» и «Почетный сотрудник Службы внешней разведки России».
Умер Леонид Романович 15 октября 1993 года. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище, в колумбарии.
В 1996 году Леонид Романович Квасников был удостоен высшей награды Отечества — «Золотой Звезды» Героя России, посмертно.
«…Обеспечить секретное ознакомление по урану узкого круга лиц из числа видных ученых и специалистов для оценки разведывательной информации и соответствующего ее использования…»
Леонид Квасников, глава отделения НТР разведки
НКВД, март 1942 год
Глава 1
Когда отечество в опасности
Итак, нацеливание советской разведки госбезопасности на атомную проблематику произошло в конце 1940 года по инициативе Леонида Квасникова, сотрудника, занятого вопросами науки и техники. От него в промышленно развитые страны Европы и за океаном поступило в резидентуры указание — пока в общем виде.
Инициатива Квасникова проходила в резидентуры среди нескольких заданий «первой важности» — о планах Гитлера, намерениях Черчилля и… информации о новейшей секретной технике. Именно в это время была получены документальные сведения, которые в лондонской резидентуре расценили, причем без сомнения, как то, что «Британия твердо стоит на пути к атомной бомбе…».
Детище разведчика-ученого
Информация пришла в руки Леонида Квасникова фактически одновременно от двух источников (оба из «Кембриджской пятерки») в МИДе и от сотрудника в Комитете, связанного с военной проблематикой. Об этом серьезном событии в работе лондонских разведчиков вспоминал историограф НТР Владимир Барковский: «…с английской стороны нам помогал, сам того не подозревая, лорд Хенки, сотрудник правительственного комитета по использованию науки в военных целях…»
Разведчик Барковский отмечал, что даже без специальной подготовки в области ядерной физики можно было понять, что информация заслуживает самого пристального внимания по двум причинам — речь шла об оружии и, к тому же, о новом оружии: «…это был доклад…о возможности создания атомной бомбы… На самом деле уже тот факт, что документы получены из аппарата лорда Хенки, говорил об их подлинности и важности. Возможность ловушки здесь была исключена…»
В основе такой уверенности лежало кредо советской разведки (да и серьезных разведок мира!) в отношении добываемой информации: она должна быть документальной по форме, достоверной по содержанию и секретной по значимости.
Все это относилось к полученной из Комитета информации, оказавшейся в руках агента «Пятерки» Джона Кернкросса, помощника лорда. А информация говорила, что научной работой британских физиков в области атомной энергии руководила специальная группа ученых во главе с авторитетным физиком Джорджем Томсоном.
Два доказательства в пользу серьезности проблемы — «комитет лорда» и «известный физик» — исключали даже намек на случайность в выходе на подобную (и тревожную) информацию. Случайность? Ни в коей мере! Без сомнения, нашей научно-технической разведке начала сороковых годов с ее штатом в четыре человека повезло с проницательностью Леонида Квасникова. А ему, пытливому разведчику-ученому, вероятно, было известно изречение грека Цицерона: «Если человек думает, что в историческом движении общества имеют место случайности, то он полный идиот».
И много позднее не раз отмечалась роль Леонида Квасникова, специалиста в масштабных делах НТР, как обладающего способностью выстраивать принцип — приоритет ученого знания в практической деятельности. Будь то авиация или ракетная техника, радиоэлектроника или атом, или другие проблемы науки и техники в оборонных интересах Страны Советов.
* * *
Естественно, возникает вопрос о появлении «ядерной физики» в разведке: «что же касается внешней разведки, то здесь был только один человек, хорошо разбирающийся в этом вопросе, Леонид Романович Квасников, выпускник Московского химического института (почему-то в те годы проблему ядерной физики наиболее полно преподавали в химических институтах)». И потому не случайно одна из характеристик личности Леонида Квасникова в вопросе по «теме» заключается в том, что «это был сама проницательность».
