– Когда вы видели Сару в последний раз, мистер Баллард?
– Простите?
Глава 24
Подруга
Сара размышляет о пении. Почти первое, в чем обнаружилась их с Анной общность – помимо одержимости игрой в мяч, – пение. Еще в начальной школе они вместе пели в хоре. И в средней школе поступили в музыкальный театральный кружок.
Многие годы театральные амбиции двух девочек свивались в клубок слез и негодований, триумфа и трагедий. Сначала, в седьмом и восьмом классах, товарищество казалось нерушимым. Когда начались пробы на роли, появилась конкуренция. В кипении гормонов, стремлений и тревог Анна и Сара переживали взлеты и падения.
Сара поражала окружающих блестящими успехами в учебе, а Анна стала лучшей певицей. К десятому классу двумя подругами овладела одна идея: стать звездами сцены. Обе считали это вполне возможным и вместе записались на курсы театрального мастерства. Они планировали вдвоем снимать квартиру и петь на подмостках Вест-Энда и не обращали внимания, как закатывают глаза Тим, Пол, да и все взрослые в их семьях. Особенно скептически был настроен отец Анны.
– Это вы «Икс-фактора»
[4] насмотрелись. – Сидя в одних носках, он повторял собравшимся вокруг стола в фермерском доме свою мантру: одно дело – участвовать в школьных спектаклях, и совсем другое – тешить себя мыслью о профессиональной карьере. – Вы знаете, девочки, чем заканчивают большинство студенток музыкальных театральных курсов? Официантками в пабах. Лучше вам бросить эти мечтания и подумать над солидным дипломом. Над таким, что даст нормальную работу…
Сара и Анна не обращали на это внимания. Они сидели в спальне Анны, прижавшись друг к дружке под пуховым одеялом, и смотрели записи любимых мюзиклов. «Кошки», «Звездный экспресс»…
И наконец – о счастье! – в начале одиннадцатого класса руководитель театрального кружка объявил, что новой постановкой станет любимый мюзикл подруг. «Отверженные».
А теперь Сара сидит на жесткой сырой скамейке на железнодорожной платформе в Тинтли, смотрит на часы и щурится, вспоминая. Первое обсуждение с Анной – на какую роль пробоваться. Они сидели в спальне Анны – и вдруг замолчали, с возбуждением и страхом представив, что ждет отныне их дружбу.
Внезапно не осталось места для верности или компромисса. Обе были готовы душу дьяволу продать, чтобы играть Фантину.
С самого начала Сара понимала, что у Анны больше шансов получить роль, но не оставляла усилий. В своей спальне она тайком без конца пересматривала киноверсию мюзикла с Энн Хэтэуэй, пока не отточила каждый нюанс, каждый вздох, каждую слезинку. К своему стыду, она начала мечтать, что Анна простудится или отец запретит ей отвлекаться в важный выпускной год.
Увы. В день прослушивания они обе были там – лучшие подруги и непримиримые соперницы, на людях желавшие друг дружке удачи, а втайне лелеющие новые и неожиданные мысли. Сара стыдилась, но не могла бороться с глубиной своих амбиций и ревности.
К 31 октября все было кончено. Плакат на доске объявлений подтвердил: роль Фантины будет исполнять Анна. Сара получила место в хоре и стала дублершей на роль мадам Тенардье, злодейки.
На лице Анны отразились все особенности ее натуры. «Сара, ты хочешь, чтобы я отказалась? Честно – если для тебя это настолько важно, я откажусь. Все равно папа против моего участия».
«Не валяй дурака. Я за тебя рада».
А затем в течение недель и месяцев Саре приходилось смотреть. Прожекторы светили на Анну. Все восхищались ее талантом. Все мальчики, которые прежде считали любительниц мюзиклов истеричками, вдруг увидели Анну в новом свете, когда заснятые фрагменты репетиций начали выкладывать в «Фейсбуке». Даже Тим и Пол, не терпевшие мюзиклы, стали более терпимы и интересовались, как идут дела. Сару все еще тянуло к Полу, и она не могла спокойно читать его комментарии в «Фейсбуке» – как восхитительна Анна в костюмах.
Именно тогда Сара и начала свой маневр. Скорее как эксперимент, имеющий целью повысить собственную самооценку… а потом пошло-поехало. Выяснилось, что есть и другие способы завоевать популярность у мальчиков. Сначала она чувствовала власть. И на нее словно светили прожекторы. А затем, очень скоро, все обернулось грязной стороной. Кто-то бросил намек в социальных сетях. Кто-то скинул фотку. И внезапно все вышло из-под контроля.
Уже очень скоро ее в открытую называли шлюхой. Разнесся отвратительный слух, что она орально ублажала двух регбистов на одной и той же вечеринке.
Анна, неизменно хранившая верность подруге, уговаривала не обращать внимания на ненавистников. Глубоко внутри она, может, и подозревала, что Сара сбилась с пути, однако прямо они никогда об этом не говорили. Анна просто поддерживала подругу. Говорила, что люди мстят ей, потому что завидуют ее уму. Сара так и не призналась, что всё это правда.
Тогда и начала распадаться их маленькая шайка. Неужели Тим и Пол слишком много услышали от других парней? Не исключено.
Теперь, сидя на платформе в Тинтли, Сара отчетливо сознает, насколько важно ей обсудить все это с той единственной, кто может понять.
С Лили.
Весь прошедший год Сара была уверена, что в происшествии с Анной следует винить Энтони и Карла. Но сейчас вспыхивают и закипают новые странные мысли, причем с каждым днем все сильнее.
Сара не может перестать думать об отце, который ни с того ни с сего появился на представлении «Отверженных». И потом без остановки твердил, как хороша была в постановке Анна.
И не может она забыть о том, что случилось в Лондоне. О том, что на самом деле произошло в клубе. И о сообщении.
О сообщении, о котором она не посмела сказать никому.
Я слежу…
Четверг
Я тщательно отбираю, за кем следить.
Они должны быть особенными. Иногда я выбираю тех, кого люблю – я знаю, как сильно им нужен, – а иногда тех, кого ненавижу. И никогда – тех, кто посередине. Зачем связываться с тем, к кому не испытываешь сильных чувств?
Сейчас мне трудно, поскольку пришлось на время прекратить слежку. Но необходимо хранить спокойствие. Нужно быть умнее тех, за кем следишь. А еще следить за выражением своего лица. За тоном голоса.
В этом я тоже очень хорош.
Выражение лица.
Тон голоса.
Так что вам не догадаться, за кем я слежу. И почему.
Глава 25
Свидетельница
Сообщение пришло Люку вчера поздним вечером: Эмили потеряла ребенка. Мы не спали почти всю ночь, говорили и говорили.
Люк просто раздавлен; печаль, облегчение и чувство вины – всё вперемешку. Эмили не стала говорить с ним по телефону. Он дозвонился, но она только ревела, а потом прислала сообщение, чтобы он оставил ее в покое.
