При виде его лица у меня запылало в груди, словно из легких выкачали воздух. Дождь. Темнота. Кровь. Видения вспышками проносились в мозгу. Мне показалось, будто я еду в поезде, который с грохотом мчится по тоннелю, а на стенах мелькают плакаты, которые я не могу разглядеть. Лицо Оуэна кажется таким знакомым! Я понимаю, что никогда с ним не встречалась, но ощущение такое, будто откупорили бутылку шампанского и из горлышка повалила пена и брызги памяти, никак не складывающиеся в единую картину. Страх нарастал и нарастал, а вместе с ним – осознание собственной беззащитности. Тело покрыла тонкая пленка пота. Что со мной? Я зажала ладонями уши, пытаясь заглушить бормотание в голове.
Глава 34
О боже! Что я наделала? Что я наделала? Что я наделала?
Глава 35
– Джен? – Я смутно различила голос Сэма и стала успокаиваться. – Ты в порядке?
Я оторвала ладони от ушей. Все смотрели на меня, а я металась между смущением и страхом.
– Ты вся в поту. Дай-ка я тебе помогу. – Он достал из кармана платок и нежно промокнул мне лоб, как делал, когда я болела. Затем вложил платок мне в руку, и я зажала его в кулаке. Знала, что, если поднесу его к носу и втяну в себя воздух, почувствую запах мяты.
– Давай выйдем на свежий воздух, – предложил Сэм.
Мы уселись на задней лестнице так, что сами оказались в тени, а ноги на солнце. В воздухе плавал тяжелый аромат розмарина, росшего в садике Кэти.
– Что с тобой, Дженна?
Я глубоко дышала, вдыхая через нос и выдыхая через рот. И проделывала это очень долго, прежде чем заговорила.
– Я ведь незнакома с этим Оуэном? – Это была просьба подтвердить то, что и так было мне известно.
– Насколько я в курсе – нет. А что?
Как я могла объяснить, что, взглянув на фотографию, почувствовала, будто уже видела эти глаза? Глубоко внутри шевельнулось ощущение чего-то очень страшного, но я словно смотрела в мутную воду – силуэты казались размытыми, движения неясными. И я ответила:
– Извини, это из-за Гарри. – Я накручивала платок на пальцы, пока не получилось острие.
– Ты ни в чем не виновата, – успокоил меня Сэм, хотя мы оба понимали, что это не так. – Парню семь лет. Надо было думать головой, прежде чем пускаться в бега. Ничего, мы его найдем. – Его голос дрогнул. Он взъерошил волосы, и они встопорщились в разные стороны. Я еле сдержала порыв их пригладить.
Сэм поднялся и стал прохаживаться по внутреннему дворику, где мы проводили бесконечные летние дни – жарили сосиски, делали карамельный лук, и черный дым стелился через забор к соседям.
– Пойду узнаю, что говорят полицейские. Не могу сидеть сложа руки. Потом отправлюсь к этому Оуэну.
– Гарри хоть знает, где он живет? – спросила я.
– У мамы в записной книжке есть его адрес. Гарри – парень смышленый. Ему ничего не стоило его отыскать.
– Но дом Оуэна – первое место, куда бы поехали полицейские. Не исключено, что его уже допрашивают. – Я видела, как женщина-полицейский на кухне говорила по рации.
– Если Оуэн похитил сына, он не станет отвечать на телефонные звонки. Полицейские утверждают, что предпринимают все возможное, но считают ли они визит к нему необходимым? И вообще, насколько серьезно они занимаются этим делом? Ведь Гарри не младенец, да и у них нет ничего такого… чтобы…
Я подумала, что он имеет в виду кровь, и мы немного помолчали.
– Почему он удрал именно сегодня?
– Наверное, ждал, пока представится возможность. Из школы не убежать, взрослые поймают, а дома мама следит за ним, как ястреб. Даже не отпускает поиграть. Будь все проклято! Ладно, я поехал. – Голос Сэма стал тверже. – Ты со мной?
Он протянул мне руку, и я ухватилась за нее. Прижалась к его груди. Он поддержал меня, пока я не обрела равновесие, даже чуть дольше, чем требовалось.
Мотор взревел, и я с трудом расслышала его слова:
– Извини за шум, в глушителе дыра.
Мы неслись к дому Оуэна с ревом, словно участники гонки Гран-при. Сэм молчал, его губы сжались в тонкую линию. Он вилял в потоке машин и каждый раз поддавал газу, когда на светофоре зажигался желтый свет.
Дом Оуэна оказался совсем не таким, как я представляла. Сэм был об этом человеке столь низкого мнения, что я решила, будто он живет в лачуге. В убогой конуре, заваленной рваными коробками и пустыми пивными банками. Скрипнули тормоза, и мы оказались у небольшого отдельно стоящего строения. Между плитами тротуара напротив фасада проросла трава.
– Жди здесь! – Сэм распахнул дверцу и побежал по подъездной дорожке.
Я вновь ощутила панику, охватившую меня при взгляде на фотографию Оуэна, и всеми силами старалась контролировать дыхание. Накатила дурнота, и я закрыла глаза. Я изо всех сил стучу в дверь под проливным дождем. Плачу, и сердце мое готово вырваться из груди. Умоляю. Кричу в щель почтового ящика: «Я лишь хочу поговорить».
Дрожащей рукой я отстегнула ремень безопасности, открыла дверцу и свесила ноги с порожка. Встала на землю и, прежде чем идти к дому, оперлась о теплую автомобильную крышу. Сэм перестал стучать в дверь и теперь обходил строение. Со стороны фасада все было закрыто, жалюзи опущены. Я присела и заглянула в почтовый ящик: куча корреспонденции. Пока я шла через задний сад, Сэм барабанил в створку с тыльной стороны дома. Крапива с травой цеплялись мне за ноги и за шнурки кроссовок. За этим садом давным-давно никто не ухаживал.
Прикрыв глаза от света, я заглянула в грязное окно. За ним оказалась гостиная: диван, журнальный столик, камин. Взгляд задержался на камине, выхватил из окружающего темное пятно.
Крик раздался словно ниоткуда. Я отпрянула и чуть не упала. Не могла понять, слышала ли его на самом деле или он звучал только в моем воображении. Нащупала руку Сэма и, убедившись, что он рядом, крепко сжала. Сэм был вполне реальным.
– Слышал? – прошептала я.
– Что слышал? – спросил Сэм.
– Так, ничего. – Что со мной происходит? Что случилось с Калли? Я не сомневалась, что она знала Оуэна. Более того, она его боялась.
Вернувшись в дом Кэти, я обнаружила, что там собрались друзья и соседи, пожелавшие помочь в поисках. Я тоже старалась найти себе занятие, опасаясь, что, если перестану двигаться, окружающее рассыплется, и меня снова зашвырнет в темноту. Я делала сэндвичи, которые так и остались лежать и черстветь на тарелке с вянущим салатом-латуком и обветрившимися крутыми яйцами. Есть никому не хотелось. В комнате бубнил телевизор. Кэти следила за мельканием на экране, но я понимала, что, если я встану перед ней и спрошу, что показывают, она не ответит.
Сэм вышагивал по коридору и делал один звонок за другим. Гарри никто не видел, но все хотели помочь. Гудел принтер, распечатывая карты округи, и Сэм обозначал на них зоны поиска. Мои родители тоже ехали сюда.
