Бежать! Выброс адреналина заставил мое больное тело двигаться, и я поплелась к безмолвной сове, тенью маячившей вдали. Аманда была хоть и старше меня, но я слишком ослабла и еле переставляла ноги. Мое единственное спасение – где-нибудь спрятаться и, поднявшись повыше, поймать сигнал мобильной сети и позвать на помощь.
Было темно. Очень темно. Облака стремительно неслись по угольно-черному небу, заволакивая звезды и луну. Влага наполняла легкие, я втягивала воздух короткими глотками, и время от времени на меня волнами обрушивалась дурнота.
Я молила: «Не подведи меня, Калли», – пыталась убежать, но ноги вязли в песке, и мне казалось, что я двигаюсь, как в замедленном кино. Я задыхалась, хватала ртом воздух. Ощущала на языке привкус соли и отчаяния. Карабкалась на песчаную дюну. Сердце едва не разрывалось от напряжения. Ступнями я пыталась хоть за что-нибудь зацепиться на мягкой почве. Хватаясь пальцами за траву, я ползла дальше, на вершину. В груди пылал огонь, но я слышала за спиной тяжелое дыхание Аманды, и инстинкт самосохранения гнал меня вперед. Последние несколько месяцев я провела, размышляя, хочется ли мне жить, но больше не задавала себе этот вопрос: я поняла, что безумно боюсь умереть.
На вершине я оглянулась и не увидела Аманды, хотя она была где-то поблизости. Что-то стукнуло. Я решила, что она оступилась и соскользнула вниз. Силы быстро таяли.
– Дженна, пожалуйста, подожди, – раздался ее голос. – Мне нужен твой телефон. – Она была где-то рядом и быстро нагоняла меня.
Дико озираясь, я старалась сориентироваться – сообразить, где дорога и машина.
– Послушай, ты меня не так поняла. Все, что я сделала, было ради дочерей!
Я втянула в легкие воздух, сжала и разжала кулаки и кинулась вперед. Оглянулась.
– Дженна, стой! Не убегай! Не звони в полицию! Дай мне объяснить. – Но в ее голосе не было ни тени раскаяния. Ею владела ярость, и каждое ее слово казалось мне ударом между лопатками.
Беги! Не останавливайся!
Кроссовки шлепали по бетону, и мне казалось, что я больше не слышу шагов за спиной, хотя из-за воя ветра об этом трудно было судить. Мне от нее не оторваться, можно надеяться лишь на то, что она пойдет в другую сторону.
Украдкой я бросила взгляд через плечо, но в этот момент сбилась с дороги и, споткнувшись на мягкой земле, выбросила вперед руки, чтобы ослабить удар. Ткнулась лицом во что-то большое и твердое, ободрала щеку. Сжав челюсть, я прикусила язык, и рот наполнился кровью. Я проглотила ее и почувствовала, как к горлу вместе с привкусом желчи подкатывает страх.
Тише! Ни звука!
Я испугалась. Очень испугалась. Я понятия не имела, на что способна Аманда. Насколько далеко она может зайти, чтобы не позволить мне сообщить о преступлении в полицию.
Я лежала на животе. Замерев. Затаив дыхание. Ждала. Ладони жгло от боли, щеку саднило, преющие листья лезли в нос. Меня замутило, когда, осмелившись пошевелиться, я медленно подалась вперед, зарывшись локтем во влажную почву. Левым, правым. Левым, правым.
Теперь я лежала в подлеске. Колючки впивались мне в кожу, цеплялись за одежду, но я не решалась встать, думая, что здесь, в окружении деревьев, меня не заметят. Но в этот миг облака разбежались, и в свете луны я увидела рукав своей толстовки – невообразимо белый, несмотря на то что был заляпан грязью. Я выругалась. Идиотка! Идиотка! Идиотка! Я стянула с себя толстовку и спрятала ее под куст. Зубы выбивали дробь от холода. И еще от страха. И от лихорадки. Где она? Слева под чьей-то ногой хрустнула ветка. Я инстинктивно привстала и оперлась на мысок, как бегун на старте. И сквозь грохот собственного сердца услышала кашель.
Звук раздался позади меня. Близко. Слишком близко.
Бежать!
Я рванулась вперед. Убеждала себя: у меня получится, хотя понимала, что лгу себе – долго мне не выдержать.
– Нет смысла убегать, – крикнула мне вслед Аманда. – Я знаю этот парк, как свои пять пальцев.
Ноги у меня совсем ослабли, шея не держала голову – такой она казалась тяжелой. Это всего лишь простуда.
Шевелись!
Облака снова закрыли небо, и землю окутала тьма. Я застыла на месте, не видя, куда поставить ногу. Земля была бугристая, а я не могла рисковать подвернуть лодыжку или что-нибудь сломать. Что же делать? Как отсюда выбраться? Порыв ветра отнес облака, и боковым зрением я заметила движение какой-то тени. Повернулась и закричала. Аманда была прямо за мной.
Бежать!
Глава 79
Я еле тащилась. Я выдохлась. Мир вращался перед глазами, повсюду плясали черные точки. Она найдет меня. Я больна. Умираю. Мне от нее не убежать, и спрятаться негде. Из глаз лились горячие слезы и быстро остывали на щеках. Все кончено. Кончена жизнь, за которую я так отчаянно боролась. Надежда угасла, и я медленно повернулась. Аманда стояла, не в силах отдышаться, она согнулась, опершись ладонями о колени.
Я проверила мобильник. Сигнала по-прежнему не было.
– Дай мне телефон! – потребовала Аманда.
Я покачала головой.
– Пожалуйста. Тому и Софи нужна помощь.
Я снова отказалась. Но если бы Аманда хотела меня убить, то давно уже успела бы это сделать.
– Мы же сумеем все уладить. Правда? – Она выпрямилась и сделала ко мне шаг. В ее правой руке поблескивал пистолет.
Я проглотила застрявший в горле ком – боялась подумать, каким образом Аманда собирается уладить со мной отношения.
Шевелись, Дженна, шептал в голове голос. Пальцы на ногах свело, но я вдруг поняла, что снова бегу – петляю меж брошенных киосков мороженщиков и гигантских пластмассовых животных, краска на которых выцвела и облупилась.
– Я не причиню тебе вреда! Ты все неправильно поняла! Тебе негде спрятаться! – кричала мне вслед Аманда. Но меня осенило: такое место есть!
Считай до десяти! Я уже знала, куда направляюсь.
На ярмарочной площади царила кромешная тьма, но в моем мозгу вспыхнули картины того, что там было раньше. Оранжевые, желтые, зеленые фонарики. Играет музыка. Запах сахарной ваты. Малыши цепляются за руки родителей. «Можно поймать уточку?» «Можно покататься на карусели?»
Я вскочила на помост карусели и, пробегая по доскам, почти ощутила, как она кружится: быстрее, быстрее, пока лица стоящих по сторонам не сливаются в одно расплывшееся пятно.
Рядом стояло большое здание с вывеской, на которой были изображены напитки и закуски, и, огибая его, я почти почувствовала вкус горячих маслянистых чипсов.
Вот и домик с болтающейся на ветру на ржавых крюках вывеской «Безумный гольф». Я упала на колени и принялась искать широкую незакрепленную доску. Одна шаталась, но ее обвил сорняк и не позволял оторвать.
Раздался хруст сломанной ветки, и я поняла, что Аманда близко. Я просунула пальцы в узкую щель между досками и, впившись ногтями в ту, что шаталась, рванула что было сил. Ноготь на большом пальце оторвался, и я еле сдержала крик. Просвет получился маленьким: ребенок бы пролез, а для взрослого был узковат. Меня охватило отчаяние. Поводив под досками рукой, я обнаружила внизу яму. Если бы удалось в нее протиснуться, мне бы хватило места спрятаться.
